☯ Экстренное положение. Контракт № 1.

[whammy]

Жёлтые глаза расширились, понимая, что их раскрыли. Рыпнувшись пару раз, шлем перевернулся и наделся на аморфное тело желеобразного существа, чтобы затем ПОПОЛЗТИ

Все произошло очень быстро. Пепел распрощался со склизкой массой практически без каких-либо усилий. Всего лишь одно движение, и она слетела с его головы, направившись в короткое путешествие в сторону шлема. Затем раздался звонкий щелчок. Магазин вернулся на свое законное место, а ремень с винтовкой послушно лег на плечи. Теперь ни одно дуло не смотрело на него. Безрогий смог наконец-то вздохнуть полной грудью.

— Так-то лучше. — Заключив, наемник тяжело ступил вперед. Его взгляд сфокусировался на Реуве: глазами он мельком пробежался по ее скафандру, на какое-то мгновение остановился на лице и чуть промедлил, когда внимание его привлекли... пистолеты. Внушительных размеров, эти красавцы вызвали в нем неприкрытые нотки удивления, а возможно и уважения к их владелице. Но когда она была здесь, перед ним и совершенно беспомощна, делать какие-то выводы было бы попросту странно. Лишь одно он успел подметить, приближаясь к инораснице - для своей хрупкости она была чертовски хороша.

phpBB [media]

Подойдя к Реуве настолько близко, насколько только мог, инорасник опустился перед ней на колено и без лишних слов посмотрел ей прямо в лицо. В этот миг его посетила крайне противоречивая мысль, развеять которую помог взгляд девушки, нечаянно встреченный им во время этого небольшого осмотра.
— Сейчас, не двигайся... — Он осторожно прикоснулся к голове, стальными пальцами подхватив ее сзади. Старался одновременно придерживать и свободной убирать мешающие пряди волос. Делал он это все с такой аккуратностью, что, кажется, и вовсе была ему несвойственна. А из увиденного... сильных ссадин или кровоподтеков заметно не было. Синяки, старые шрамики. Ничего серьезнее обнаружено им не было. И так продолжалась ровно до тех пор, пока он не взглянул на затылок. При виде крови он на мгновение замер... его глаза вновь приобрели тот неестественный, загадочный и до жуткого недобрый блеск. Лицо же оставалось холодным.
Отсчет пошел с мгновений на секунды. Растворившись своей неожиданной прострации, Пепел, однако, сумел одернуть себя и отсрочить еще одну неприятность. Видение крови на руках, возникшее в столь важный и столь неподходящий момент, пленило его, отчего более одной реплики он из себя выдавить не смог.
— Расслабься. — Наемник отпустил голову Реувы, не дав той удариться о стенку контейнера и осторожно убрал руки. Он сделал это лишь затем, чтобы "капитан в юбке" уже скоро оказалалась ловко подхвачена им и поднята на руки. Вес ее обмундирования не помешал сделать все согласно плану, а потому, приметив довольно крупный и, что главное, длинный ящик, Пепел отнес девушку к нему. А затем плавными движениями уложил ее на поверхности, расположив как можно удобнее. — А теперь будем говорить...

[боби]

Времени для размышлений оставалось мало, а свободная - да и вообще работоспособная - рука была лишь одна.
- Сама, голубушка, справишься, если оно так надо, - гаркнула Тоери в ответ на просьбу - или же то был завуалированный приказ? - Асурии.
При малейшем желании жить в такой ситуации индивид не стал бы бездельничать: хиппи не была исключением, и, посчитав рациональным сразу же создать путь к отступлению, та открыла дверь шкафа и вывалила кучу одежды в сторону от оного.
Закончив непродолжительные махинации, взор пал на кровать; похоже, монахиня уже имела заготовленный план, посему переметнулась к постели и скинула одеяло и подушку на пол.
- Теперь то нужна будет твоя помощь, - Тоери окликнула Асурию, но та, похоже была занята своим делом. Ухватив матрас как здоровой, так и раненой рукой, хиппи подкинула его коленом, и, чуть не отправившись в непродолжительный полет, запустила матрас на землю.
На этом, впрочем, ухищрения и физическая нагрузка не кончились. Поддев единственной целой рукой подставку кровати, монахиня запихнула ногой одеяло под нее и свесила одеяло из окна, сделав самодельный трос.
Отправив подушку вслед за остальным постельным бельем, Тоери подошла к куче одежды и обратилась к Асурии:
- Все готово. Приоденься, куда ж нам в цивилизацию без модного приговора?

[Anton Ostom]

Второй раз в жизни Реуве стало абсолютно всё равно на происходящее. Окружающая реальность будто решила посмеяться, свалив все события в один момент, лишив какой бы то не было воли к жизни, сломав тот барьер, позволяющий сражать до конца. Отобрав всё до последней крохи. И уже не важно, что произошло бы дальше, девушка приняла бы это без какого-либо сожаления. Даже собственную смерть.
Поэтому, когда Пепел подошёл, он смог увидеть в глазах лишь пустоту. Абсолютно чёрная пелена, что поглотила все эмоции и всю жизнь. Точно такой же взгляд, что увидел Ральнод 4 года назад. Может быть именно поэтому он выбрал её среди десятков других инорасников? Или просто не смог мирится с совестью, что так сильно пытался отбросить на время задания? И этот инорасник сейчас тоже лишь поэтому не воспользовался ситуацией? Реува не знала, хочет ли получить ответы...

Временное забвение длилось ровно до того момента, как Пепел не перетащил девушку на некое подобие кушетки. Органы чувств работали как и должны до этого, но мозг отказывался что-либо обрабатывать, полностью погрузившись в себя. Лишь когда под Реувой появилась твёрдая опора, она смогла посмотреть на инорасника. Весь её взгляд спрашивал "Почему?".

[whammy]

Временное забвение длилось ровно до того момента, как Пепел не перетащил девушку на некое подобие кушетки. Органы чувств работали как и должны до этого, но мозг отказывался что-либо обрабатывать, полностью погрузившись в себя. Лишь когда под Реувой появилась твёрдая опора, она смогла посмотреть на инорасника. Весь её взгляд спрашивал "Почему?".

Мозаика складывалась во все более и более причудливые узоры, где тонкие, едва осязаемые ниточки судеб готовились переплестись и перепутаться при одном лишь дуновении. Смотря на аккуратно уложенную им девушку, Пепел ничуть не спешил сводить с нее глаз. Изнутри его пожирало чуждое, абсолютно неясное ощущение, своим приторным послевкусием кажущееся знакомым, но давно забытым. Снаружи же он был холоден. На лице не дрогнул ни один мускул, брови были многозначно приподняты, и лишь веки продолжали монотонное движение, поднимаясь и опускаясь в такт сердцебиения. В кратковременной тишине, царившей ныне в корабельной утробе, можно было расслышать и его дыхание. Тяжелое и гулкое, словно звук далекого горна, оно отчетливо выдавало в нем легкое... волнение?

Инорасник сделал полшажка вперед, подойдя к контейнеру практически вплотную. Теперь уже Реува смогла рассмотреть его получше, однако... было ли что рассматривать на его лице, щедро истерзанном шрамами и украшенном аугметикой? Глаза. Два удивительно живых, будто бы огонька, они смотрели прямо на нее и давали невербальному свой безмолвный ответ. Нельзя было сказать точно - было ли сокрыто за ними что-то большее, однако и сам Пепел ощутил нечто странное. Будто из прочной скорлупы вековых льдов восстают те самые лежалые чувства, что когда-то и заставили его ввязаться в эту затянувшуюся заварушку, где цель не оправдывает средств. Но сейчас... сейчас все было иначе и в одной из многочисленных трещин его каменного сердца заютился юный росточек надежды.

По прошествию каких-то секунд, Пепел наконец отважился перевести взгляд. Это не было чем-то трудным для него, однако впадая в состояние, сравнимое разве что с легким трансом или и вовсе забытьем, он плохо контролировал себя. И на этой волне он уже скоро приметил немного места на том самом контейнере, куда совсем недавно положил Реуву. Сел рядом, взглядом впившись в одну из дальних стен отсека.
— И почему я не знаю даже имени той особы, что спасла мне жизнь... — Потупив взор, инорасник выдал сдавленный смешок. За ним еще один. Повернул голову и вновь уставился на девушку, исказив лицо в сдержанной ухмылке. — Глупости, правда?

[MillicentTheMaverick]

-- В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО.

Агнор застыл, обиженно глядя в потолок. Его чувства были оскорблены, даже больше - он был разбит. Наёмник мог понять любые прихоти компьютеров, но отказать потерпевшему открыть дверь на пути к простой потребности в душе и толчке... что может быть бесчеловечнее? Много чего, но во всплеске эмоций это казалось пределом садизма со стороны ИИ.

От отчаяния и чувства несправедливости Агнора отвлёк неожиданный выкрик нового голоса - нового потому, что раньше оный искажался шлемом:

— НЕМЕДЛЕННО... ПОЛОЖИЛ... ВСЁ... НА МЕСТО!

Оглянувшийся на крик, Агнор узнал по скафандру хозяйку параноидального тирана-корабля. Но больше привлекло внимание костеголового не истинное лицо спасительницы, а её угрожающе выставленное оружие. Окончательно сбитый с толку инорасник посмотрел, куда направлен первый выхваченный револьвер и наткнулся взглядом на даэр'мона, замершего перед открытой холодильной камерой.

Смысл происходящего начал проясняться, как и то, что самого Агнора никто в конфликт ещё не втянул. Однако он решил не отстраняться и быть готовым вмешаться. Пальцы наёмника замерли над рукоятью плазмопистолета, но не более - лишний ствол лишь усугубит и без того напряжённую ситуацию, а в крайнем случае, обученный стрелок с реакцией, каким был Кроун, успеет выстрелить.

К счастью, всё уладилось и костеголовый расслабился. Теперь он с любопытством наблюдал за желейкой, которую увидел впервые.

[ЕрΛΛаI{о]

Приподняв голову, Ермако мог наблюдать развитие событий в грузовом отсеке "Звезды Хемоло", но при всём желании не был способен вникнуть в суть суть происходящего или оказать какое-то влияние - это было сродни какому-то глупому сну, видимому индивидом, которому на изменение происходящего не хватает силы воли или времени.
Постепенно возня в трюме начинала идти как в сильно замедленной съёмке, а одновременно с этим вид на карго-отсек начал мутнеть и темнеть. Воцарившийся мрак пошёл трещинами, образовавшими хаотичный, непрерывно меняющийся узор из пламени кислотно-зелёного цвета.
-- К-како-го?.. -- изумлённо выдавил из себя Ер, лицезрея странные метаморфозы пространства. Но, отнюдь, почва для удивления и страха этим не ограничивалась. Непроизвольно кинув взгляд округлившихся глаз на самого себя, киборг обнаружил, что его сильные и долговечные механические руки стремительно покрывались ржавчиной и потихоничку осыпались рыжей трухой, а высокопрочный бронежилет пошёл трещинами, из которых весело покапал гной, и вылезали кишки, в которых суетливо копошились черви. Орликс, объятый ужасом и отчаянием, хотел истошно закричать, но обнаружил, что, дыша трупным смрадом, он кричать не мог. Максимум - говорить.

-- Мастер энтропии!..

-- Повелитель разрушения!..

-- Царь Смерти! Великий Проклятый!

Эти слова загробным голосом вещал хор появившихся из мглы разных нелюдей, объединённых одним - они все были мертвы. Среди них был и какой-то обезглавленный кхут-мус, в одной из пар рук державший свою отсечённую голову, и несчастные сотрудники охраны верфи Лино-Сайо, выделявшиеся нелепыми грибообразными шлемами, и ящер в балахоне с перерезанной глоткой. И безрассудный рептилоид-альбинос со здоровенными сквозными отверстиями в голове и груди. И отряд погибших на борту "Хорошего Дня" "Серых Гончих". И даже Искра, рассечённая напополам саблелапами фоллера-охотника. Все покойники, подобно дёргающимся в руках начинающего кукловода марионеткам, дружно плясали вокруг разлагающегося заживо птицеподоба.
Вскоре в центре хоровода жмуров, перед Ером возник

Материализовавшийся из завихрений мглы.
-- Ты знаешь, что ничто во Вселенной не вечно. И сама она - не исключение. А ты - и подавно: скоро твой жизненный путь подойдёт к концу... -- обратилось тёмное божество к умирающему нелюдю. Хоть в тоне и была высокопарность, но одновременно прослеживались сочувствие и почти отцовская назидательность, -- Хоть гибель неизбежна и предначертана для всех и вся, я могу предложить сделку: я дарую тебе несколько лет счастливой жизни и лёгкую смерть в конце, а за это ты должен преподнести мне как можно больше жизней смертных. Тебе, превосходному воину, должно быть по плечу восславить гибель и разрушение!

Кое-как свыкнувшись с пугающим окружением и необыкновенным обликом сверхестественного собеседника, смирившись со своим гниением заживо, Ермако стал готов вести диалог.
-- Нет. Спасибо. Твой дар я принять не могу. -- покорно произнёс смертный. Его даже удивила "живость" своей собственной речи, несмотря на плачевное состояние тела. Затем он, сдерживая злобу, сжал до скрипа свои ржавые кулаки, -- Ты лишь плод больной фантазии безумцев и кретинов. Ты - анахронизм! Я, как и мой народ, отторгаю подобные бредни из прошлого, из которого извлекая прежде всего уроки для построения будущего.
-- Ошибаешься. Уроки прошлого и тем более чужие огрехи никого не учат. Все наступают на одни и те же грабли, и, каким бы путём ни шли, приходят к одному финалу. Просто признай это и прими судьбу. -- аватар говорил всё в той же манере, игнорируя прямое оскорбление от живого трупа.
-- Знаешь, Великий Проглядный, ты ведь только что подтвердил то, что ты лишь глупая выдумка полуумных неучей. Подобных тебе боженек-убоженек напридумывано триллионами существ за тысячелетия просто мерено-немерено!..

Божество всё так же с необъяснимым выражением лика глядело на наглого зомби, а тот хотел изобразить ехидство, но из-за полуразрушенного лица этого сделать не мог.
-- Достаточно. Ты свой выбор сделал...
Аватар царя смерти буквально растворился, а хоровод погибших начал стремительно смыкаться. Когда они были совсем рядом с птицеподобом, он из разваливающейся разгрузки извлёк два полосатых цилиндра с облупившейся краской. Выдернул кольца, отпустил предохранительные рычажки, с лязгом отошедшие, и...
Погиб во всеочищающем пламени белого фосфора и взрыва детонировавших снарядов гранатомёта.

________________________________________

- Хаки, - тихо обратился он к птицеподобу, известному Игни совсем под другим именем, и подошёл к тому на достаточно близкое расстояние. - Там гранаты для подствольника и лёгкое обмундирование. Думаю, тебе они были бы полезны. - безрогий мельком взглянул на уставшую девушку, лежащую практически без движения, но всё ещё пребывающая в сознании. - Если наша новая подруга не против.

В реальности же, беспёрый непродолжительное время апатично сидел, максимум произнося какие-то околобредовые выражения. Очнулся он как раз после того, как к нему подошёл краснокожий. И был ни жив, ни мёртв.
-- Большое тебе спасибо. Что помог. -- отрешённо ответил киборг, вяло оглядывая окружение и вникая в обстановку, попутно убеждаясь в целостности своего тела. Да, такого кошмара не было, но ожоги, нуждавшиеся в лечении и имелись в большом количестве. Обмундирование и оружие обгорело и закоптилось, но было пригодно к использованию. Не хватало двух вещей: автомата и забрала. Если оружие было поспешно и нервно снято с поручня, то с маской возникли проблемы: птицеподобу, увидевшему ползающий по полу шлем "Пепла" с сидящей внутри желейкой, показалось, что его маска тоже ожила и сейчас будет кусаться своей нарисованной пастью, если её просто подобрать. Поэтому нелюдь подкрался к устройству "с тыла" и подцепил его стволом карабина, а затем примкнул к шлему. Примерно таким же образом был "пойман" и шлем Реувы.
Захватив "добычу" и серебристую сумку с медикаментами, "Хаки" позвал за собой жестом руки безрогого даэр'мона и поковылял к драккару и уложенной на контейнер инораснице.
-- Это Ваше... -- обратился он к девушке, показывая элемент скафандра и аптечку. А затем замолк, полупустыми глазами смотря то на Реуву, то на "Пепла", то на Игниамерона, то на котослизня в "броне". Было что сказать, но не удавалось начать.

[Anton Ostom]

Чем дольше Реува смотрела на наёмника, тем больше поражалась тому, что видит. Всё оказалось гораздо сложнее, чем она думала. Там, внутри пары ярких огоньков, была жизнь! Не такая, как у обычных пиратов и наёмников, что не способны на эмоции к другим. На пустых, живущих только сегодняшним днём, нет, всего лишь текущими минутами и секундами нелюдей девушка успела насмотреться за свою недолгую жизнь и возненавидела их. Но здесь было не так. Стоящий рядом инорасник скрылся за стеной равнодушия и отрешённости, создал образ грозной непобедимой машины, что не испытывает абсолютно ничего, заточил и превратил своё сердце в камень, спрятав ото всех. Но глаза не могли соврать. Что-то внутри всё так же жило и ждало своего часа. Но только что?

— И почему я не знаю даже имени той особы, что спасла мне жизнь... — Потупив взор, инорасник выдал сдавленный смешок. За ним еще один. Повернул голову и вновь уставился на девушку, исказив лицо в сдержанной ухмылке. — Глупости, правда?

Девушка мягко улыбнулась в ответ и закрыла глаза.
— И вовсе нет... — послышался хоть и слабый, но уверенный голос — Реува... Реува Хелнеш... — представилась девушка, мысленно извиняясь перед тем, кому она обещала никогда не раскрывать одно из немногого, что осталось у неё от старой жизни. Настоящего имени. Но не могла наёмница уже ответить ложью после всего увиденного...
— 143...05...68 — продолжила девушка, сразу же поймав вопросительный взгляд наёмника — Код от двери... медотсек справа по коридору... помогите остальным... они явно заслуживают большего внимания... а я... я пока тут полежу... —

-- Это Ваше... -- обратился он к девушке, показывая элемент скафандра и аптечку. А затем замолк, полупустыми глазами смотря то на Реуву, то на "Пепла", то на Игниамерона, то на котослизня в "броне". Было что сказать, но не удавалось начать.

На это Реува ничего не ответила, лишь слабо кивнула.

[whammy]

Девушка мягко улыбнулась в ответ и закрыла глаза.
— И вовсе нет... — послышался хоть и слабый, но уверенный голос — Реува... Реува Хелнеш... — представилась девушка, мысленно извиняясь перед тем, кому она обещала никогда не раскрывать одно из немногого, что осталось у неё от старой жизни. Настоящего имени. Но не могла наёмница уже ответить ложью после всего увиденного...

По лицу инорасника пробежало легкое напряжение. Его положение было странным, мысли в голове путались, а от увиденного на душе стало гадко. Будто бы его охватило чувство вины, ставшее столь чуждым ему за время бесцельных скитаний в Спокойствии... Ответом девушке послужил легкий кивок. За ним наемник нахмурился - состояние собеседницы хоть и удивляло его, так как у различных рас и выносливость разная, однако все же не давало покоя.
Найти причину этой внутренней неразберихе ему не удавалось, из-за чего он здраво посчитал этот поиск бесполезным. Оставалось лишь сделать то, что было ему под силу - помочь инораснице, ожидая, что щекотливое ощущение оставит его. Переломить хребет проблемы, не взирая на первопричину... вряд ли бы он оценил такой подход в любой другой ситуации, однако конкретный случай требовал конкретных действий. Он молча слушал Реуву, ни на секунду не отрывая от нее глаз.

— 143...05...68 — продолжила девушка, сразу же поймав вопросительный взгляд наёмника — Код от двери... медотсек справа по коридору... помогите остальным... они явно заслуживают большего внимания... а я... я пока тут полежу... —

— Ну уж нет. — Взглянув в указанную сторону, наемник прикинул будущие действия. — Бросать дело на полпути...
Пепел встал, повернувшись к инораснице лицом и отряхнул ладони.
— А теперь... я ослушаюсь.

Через какое-то мгновение девушка вновь оказалась у него на руках. Просто и точно, будто по инструкции, он подхватил ее и аккуратно приподнял, чтобы не задеть ничего лишнего. Дело было практически сделано. Он видел дверь - она была неподалеку. Да и дорога к ней трудной не казалось, однако... что-то тревожило его. Возможно, он боялся выронить столь ценный груз, на миг нечаянно расслабив хват металлических пальцев? Ему было неизвестно. Однако что-то все-таки подсказало ему легонько прижать Реуву к себе, чего он, по правда, даже и не заметил, отмеряя глазами число шагов.
— Эй, за мной! — Через плечо окликнув членов команды, без дела болтавшихся по всему техотсеку, он не стал никого ждать и пошел вперед...

За тяжелым шагом последовал еще один. Финальный. Пепел остановился прямо перед шлюзом, предосмотрительно повернувшись к нему вполоборота. Кажется, это было оно... не желая тянуть драгоценное время, он проговорил запомненный им код. Оставалось ждать реакцию корабельных систем, однако между делом он успел и поправить Реуву в руках, сумевшую малость сползти вниз.

[Anton Ostom]

После короткой заминки терминал загорелся зелёным, а после щёлкнул замок шлюза. Толстая дверь погрузочного отсека стала открываться и одновременно с этим на экране появилась надпись "Авторизовано. С возвращением на борт, Арноло Детиана."
По планировке корабля, дальше, очевидно, располагалась шлюзовая камера, но после ввода пароля почему-то обе двери открылись сразу, не утруждая инорасников никакой дезинфекцией и позволив пройти сразу дальше.
Вышедшим инорасникам открылся вид на вполне типичный корабельный коридор. Возможно, некоторые могли ожидать чего-то необычного от интерьера не особо зрелой особы, лежащей на руках Пепла, на вроде крашенных стен или навесов. Но единственное, что отличало планировку от стандартной, это пара фигурок праздничного настоя и висящий дождик вдоль всего туннеля. При этом эти минимальные украшения ни коем образом не сжали функциональную часть: нигде ничего не было перекрыто или недостаточно освещено, даже после сильной качки все элементы остались на месте, а так же они нисколько не мешали передвигаться по кораблю.

[whammy]

После короткой заминки терминал загорелся зелёным, а после щёлкнул замок шлюза. Толстая дверь погрузочного отсека стала открываться и одновременно с этим на экране появилась надпись "Авторизовано. Код чёрный снят. С возвращением на борт, Арноло Детиана."
По планировке корабля, дальше, очевидно, располагалась шлюзовая камера, но после ввода пароля почему-то обе двери открылись сразу, не утруждая инорасников никакой дезинфекцией и позволив пройти сразу дальше.
Вышедшим инорасникам открылся вид на вполне типичный корабельный коридор.

Пройдя все круги "бытового ада" и закончив с небольшими осмотрами помещений, Пепел оказался в коридоре. Один. За царившей здесь тишиной скрывались приглушенные звуки шагов и ныне умолкшее копошение. Он никого не ждал, как никто не ждал и его. Стоял на распутье, широко расставив ноги и гулко дышал, посильнее прижав к себе бессознательную протеже.

Дожили... — думал он, — как сраный зверек, я крутился ради грошей, а теперь вынужден глотать пыль. Рогатый ублюдок, сын сучий, точно узнал меня. Я в этом уверен. По какой же иронии мне выдалось встретить его и почему... Арргх!. А теперь еще и выпутаться из всего этого... — Инорасник осекся. Последняя, недосказанная мысль далась ему с особой неохотой. "В бездну это все" - заключил Пепел решительно прервав все размусоливания усилием воли. Взгляд его, ныне вполне конкретный, пал на указанную Реувой дверь...
Не желая стоять на одном месте, он направился именно туда. Собирался найти койку, кушетку или же что бы то ни было еще, куда можно было бы уложить изможденное тело, ныне мирно покоящееся у него на руках. Тут же в горле образовался ком. От легкой нервозности ли, идущей рука об руку со спонтанным желанием закурить, или же все было иначе? Не особо задумываясь об этом инорасник сглотнул, двинувшись прямо в заветное помещение лечебки...
Секунда, и дверь закрылась перед ним. С несомой он был аккуратен - постарался не дать ей случайно что-нибудь задеть или неудачно вписаться в один из углов, меж тем как и прежде не особо спеша ее отпускать. Однако позыв к этому действию возник почти сразу, едва перед ним открылось и само помещение. Медлить наемник не стал. И Реува была аккуратно уложена на одну из свободных кушеток, а Пепел пристроился рядом: проверял медикаменты, посматривая за состоянием девушки и заодно ожидая... чего-то. Ни то чуда, ни то каких-то новостей. Но он чувствовал, что без толчка к действиям его группе далеко не уйти. Поэтому меж делом он то и дело хмурился лицом.

[Jalapeño]

Остановить начавшееся не получилось, да и не требовалось — Блынж опешил, стоило высокорослому инораснику прервать его и начать свой монолог. Делать рыбоподобный в ответ на это ничего не стал, вместо этого с недоумением ещё раз внимательно вглядевшись в несколько расплывавшегося перед глазами нелюдя. Ораторские навыки последнего несколько удивили, ибо не слишком накладывались на уже образовавшийся образ молчаливой сущности, всегда действующей на автомате и не говорящей ни слова больше, чем требуется, словно под этой бронёй не было ничего, кроме сложного часового механизма.

Единственный оставшийся из всех их несчастной команды, чьё имя рыбоподобный так и не узнал, проб- нелюдь не вызывал чувства безопасности — лишь смутное ощущение, что была допущена какая-то роковая ошибка. Хотя о какой безопасности может идти речь именно здесь и именно сейчас, когда как минимум два инорасника из их команды были на мушке у этой переполненной сильными эмоциями особы? Рука, словно пробуженная заклинателем змея, сама собой медленно потянулась к плазменному пистолету, но так и не успела докоснуться до него.

— МЯУ!

Как оказалось, эта странная аура вокруг громилы, вызывавшая холодящую тревогу и напоминавшую про упырицу, не была преувеличением, ибо в следующее мгновение с его головы был сорван шлем, откуда в свою очередь выскользнула уже знакомая фигура желеобразного существа, издавшего пронзительный крик, так чётко ударивший по ушам и заставивший пошатнуться от неожиданности. Блынж прекрасно помнил, кто это. От одной мысли о том, к чему привела эта громкая животина, всё тело будто вновь протрясло от удара током, схватившего в своих цепких лапах и впившегося своими бритвенно острыми когтями во все органы, ноги и руки. Не копошась ни секунды, рыбоподобный наконец-то вытащил плазмомёт, с дрожью наставив его на вновь залезшую под теперь почему-то не казавшийся настолько жутким шлем Желейку.

— МА-А-АУ!

Не сказать, что та отреагировала на подобное действие. Если до этого встрепенувшийся Блынж хотел выкрикнуть что-то другим инорасникам, то теперь это было навряд ли необходимо. От этого недоразумения было необходимо избавиться, и всё же что-то заставляло не спускать курок, пока на то была возможность. Это животное было не посланником Всевышнего, а его противоположностью, и всё же перед глазами стояли лишь размытые очертания картины, а стрелять во что-то, что ранее казалось головой пр- бронированного инорасника, было слишком сложно. Но ничего не могло гарантировать, что сейчас Желейка внезапно успокоится и не станет вредить временным пассажирам больше не отправлявшегося в дальнее плавание корабля...

А она явно была способна на жестокость. Взгляд янтарных глаз, который Блынж успел уловить в туннеле, не мог принадлежать существу, не осознающему, что оно творит... или же мог? Было ли это лишь его воображением, или же Всевышний посчитал нужным взять с него самую тяжкую плату за содеянное — плату осознания своей брошенности? Руки дрожали. Единственная мысль, что Блынж мог поймать в этом потоке из ничего и всего одновременно, была лишь старой поговоркой, которая особняком торчала из-под самого грунта всех его воспоминаний. "Не принимай всякого жебионца за врага, но не принимай и за водожителя". И всё же было так просто сместить все свои обиды на каком-то недоразумении, воспринять его за своего злейшего врага, квинтессэнцию всего, что он так ненавидел как в самом себе, так и во всём вокруг, и наконец-то выдохнуть с думой о том, что та самая единственная проблема, удерживавшая его в этом порочном круге, была наконец-то решена...

И всё же это было просто животное.

Издав безмолвный выдох, чьё эхо рассеялось в пузырьках кислорода, он опустил оружие. Он и забыл, сколько времени простоял здесь, бездействуя, по сравнению с остальными, но когда плазменный пистолет наконец-то оказался в своём положенном месте — кобуре, Блынж заметил мельком глаза Игниамерона, тихо говорившего что-то "Хаки", вскоре неспешно ответившему безрогому. Пора было просыпаться от этого кошмара. Вновь ощущая ноющую боль в ногах, мельком глаза он заметил раскрывшийся ящик, кажется, тот самый, о который совсем недавно ударялся... но он ведь был не здесь. Он точно помнил, что он стоял не там. Рыбоподобный с недоумением моргнул, тряхнул головой и, прищурив глаза уже в сотый раз, сумел прочитать отрывок из надписи на тюбике, так кстати вывалившемся и так кстати являвшимся потенциально чем-то, чем Блынж мог впоследствии залатать свой аквариум, повредившийся во второй, если не третий раз.

Осторожно подойдя к ящику и достав тюбик, рыбоподобный положил его в один из карманов, отправившись за другими инорасниками. Он вернёт его, когда владелица ящика будет в состоянии принять одолженное, а пока что нужно было многое решить. Как они продолжат путь? Есть ли смысл продолжать его в принципе? Вновь затихшее чувство похолодания не слишком обнадёживало. Кто знал, где сейчас находилась она? Точно не Блынж. Может быть он и знал имена тех, с кем ему предстояло работать, может быть он довольно быстро запомнил их внешность, но вся эта группа продолжала действовать вразнобой. Да и оставались ещё два инорасника, кого он так и не узнал в прямом диалоге... Девушка, которая их так вовремя спасла и так невовремя ослабела, вызывала едкую смесь недоверия и искренней жалости. Сложно было понять, что именно она делала здесь, и куда сложнее было понять, почему она позволила им уйти с собой, пока на то была возможность. Навряд ли это была доброта, в которую Блынж так тщательно пытался продолжать верить. Просто очередные корыстные поступки, которые можно было по ошибке принять за высшую форму сосуществования разумных существ.

Глухими, но всё же тяжёлыми шагами рыбоподобный медленно ходил, исследуя коридор и комнаты, в которые он вёл, корабля, казавшегося по-непривычному... чистым. Не было успевшего въесться под чешую Своровского безразличия, не витало никакой неприятной зеленоватой дымки, а потенциальная засада ожидалась не с таким напряжением, как тогда. Становилось несколько сложнее пускать корни недоверия к спасительнице, правда разуму рыбоподобного это всё равно успешно удалось. Сравнительно, если не считать копошащихся поблизости инорасников, тихо. Прошёл уже явно не один и не два года, как Блынж в последний раз бывал в таковом, но прыгать и бегать от счастья как-то не слишком хотелось. Стоило ли пройти через всё то, на что он по глупости уставшего от вечного бездействия неудачника согласился, лишь чтобы в дальнейшем погулять по кораблю и изрядно запачкать его не до конца стеревшейся с подошв шипованных сапогов неприятной субстанцией? Возможно и да.

Дверь в медотсек открылась, и пустым взглядом всматривавшийся в незамысловатый интерьер рыбоподобный медленно зашёл внутрь, наткнувшись на уже находящихся в помещении двух инорасников — на всё такое же бессознательное существо и на испещрённое шрамами лицо кого-то смутно знакомого, но всё же не вызывавшего никакой реакции в мозгу. И всё же осознание пришло довольно скоро. Блынжу показалось, что он знает эту расу, которая одной чёрствой личностью оставила свой отпечаток на витиеватой жизни водяного путешественника, но понять точное происхождение нелюдя было сложно. С лёгким недоумением он приостановился возле одной из кушеток, на пару мгновений вновь встревоженно окинув взглядом инорасницу. И всё же несмотря на пять инорасников, сновавших туда-сюда и видимо не особо знавших, что теперь делать, этот корабль оставался поразительно тихим.

[whammy]

Все шло так же размерено, как и какие-то минуты назад. В медицинском отсеке царила тишина и спокойствие. На все то, что произошло ранее и еще могло произойти, сейчас не было ни намека. Казалось бы, Пепел мог бы и вовсе позабыть о том, где он находится, если бы не бессознательное тело, лежащее на кушетке рядом. Окинув девушку взглядом, наемник довольно, но с горечью, ухмыльнулся. Все медикаменты были на месте. Бинты, шприцы, средства первой необходимости... однако сейчас все это было если не лишним, то нужды в нем не было. Дело времени, — поймал себя на мысли инорасник, издав тихий смешок.

Дверь в медотсек открылась, и пустым взглядом всматривавшийся в незамысловатый интерьер рыбоподобный медленно зашёл внутрь, наткнувшись на уже находящихся в помещении двух инорасников — на всё такое же бессознательное существо и на испещрённое шрамами лицо кого-то смутно знакомого, но всё же не вызывавшего никакой реакции в мозгу.

Наемник встретил рыбоподобного взглядом. Сам же Блынж мог застать инорсаника, названного им не иначе, как "проблема", в относительно спокойном состояни. Вряд ли много мог сказать его понурый вид. Сейчас он сидел прямо у той самой кушетки, на которую ранее положил обессиленную Реуву. Спиной он упирался на небольшую тумбочку, пустовавшую после недавней тряски. Ноги его были согнуты в коленях, насколько это позволяла конструкция доспеха. Сам же он сейчас крутил в руках небольшой кейс - походную аптечку, неплотно закрытую на защелку. Несмотря на пришествие еще одного инорасника, в отсеке сохранялось стойкое, почти упрямое молчание.

[Jalapeño]

Наемник встретил рыбоподобного взглядом. Сам же Блынж мог застать инорасника, названного им не иначе, как "проблема", в относительно спокойном состояни. Вряд ли много мог сказать его понурый вид. Сейчас он сидел прямо у той самой кушетки, на которую ранее положил обессиленную Реуву. Спиной он упирался на небольшую тумбочку, пустовавшую после недавней тряски. Ноги его были согнуты в коленях, насколько это позволяла конструкция доспеха. Сам же он сейчас крутил в руках небольшой кейс - походную аптечку, неплотно закрытую на защелку. Несмотря на пришествие еще одного инорасника, в отсеке сохранялось стойкое, почти упрямое молчание.

Блынж мог с уверенностью сказать, что этот день был одним из самых аляпистых по впечатлениям за всю его жизнь вне водоёмов. Рука, по которой не так давно проскользила пуля, вновь потянула с различимой болью, и, пожалуй, единственное, что удержало рыбоподобного от соблазна зашипеть из-за неё, было физической невозможностью. Он знал, что происходит, когда ты не обрабатываешь рану слишком долго. Сколько уже прошло времени с того момента у "Титана", когда инструктаж лиговцев был прерван незнакомым графом? Час? Два часа? Блынж разрывался между счётом в несколько дней и считанными минутами.

В чём-то он мог даже сравнить Мальсайбера и этого безотрадного нелюдя в броне, который оказался куда живее, чем рыбоподобный мог предполагать. Это было в чём-то странно — видеть, как казавшееся роботом нечто оказывалось существом более... настоящим. Что-то в голове отдавало мыслью, что это был не далеко первый раз, когда Блынж встречал подобных инорасников, но разобрать что-то большее не представлялось возможным из-за всё так же гудевшей головы. Даже увидев то, что находилось под шлемом наёмника, Блынж понимал, что проницательные глаза в принципе оставались такими же, какими и были — холодными и расчётливыми, но на удивление усталыми. Рыбоподобный вполне разделял с высокорослым инорасником последнюю характеристику.

Вновь мотнув головой, он, всё так же не проронив ни слова, ещё раз посмотрел на инорасницу и побрёл к одному из шкафчиков с серьёзным видом, хотя на самом деле не знал, что делать и что искать. Тишина давила, но, наверное, давила не так сильно, как воплощение многих страхов Блынжа, которое сейчас сидело напротив бессознательной спасительницы и покручивало чемоданчик как ни в чём не бывало.

[whammy]

Уже скоро инорасник вновь понурил взгляд, предпочтя бессмысленным переглядкам немного повитать в собственных мыслях. Меж тем он поймал себя на том, что одна из его вещей ныне находилась... ему было неизвестно, где она находилась, поэтому Пепел испытал легкую обеспокоенность. Подошедший рыбоподоб был бы идеальной целью для вопроса, несмотря на громкость этих слов, весьма безобидного.
— Эй... — Начал он, не поднимая глаз, — Шлем. Где он?

[гость]

Чудовище подскочило в воздух и со всего размаху врезало по глазу зеленокожего!

Над полями болота, куда они попали, раздался жуткий механический вой. В болотных кустах нежданно-негаданно ожили птицы напуганные рёвом и закаркав на всю округу, взмыли ввысь, создав ещё более пугающую атмосферу.

-- ЧУЮ-Ю-Ю... СОП-ПЕРНИК...

-- НЕ ОД-ДИН... ПЕРВАЯ... СКОРО ПРИБУД-ДЕТ... НА З-ЗОВ...

Каард, сунув нож в ножны, подхватил колобка (который был, к счастью, гораздо легче любого другого нелюдя) и помчал наружу - туда, где Чиж уже осмотрел местность и заметил пока лишь следы робоног.

Колобок просто бежал следом за Каардом, слегка прищурившись от раны на глазу. В любой другой ситуации он сказал бы что-нибудь дерзкое или веселое. Он бы наверняка сделал задорный комментарий о нереальном и почти театральном броске Фостера с прогиба. Он бы мог даже дать Каарду пару инструкций по поводу того, что делать дальше.
Но сейчас он просто молчал. Сейчас происходило слишком много вещей, которые не сразу укладывались в его голове.

Он попросту не был готов к тому, что так много вещей в один и тот же момент пойдут неправильно.

...
Рана на глазу была небольшая — дебошир успел вовремя зажмуриться перед ударом, чтобы защитить свой самый большой и уязвимый орган чувств. Царапина, теперь покрытая выступившей скупой слезой, с заметной скоростью затягивалась. Даже в такие стрессовые ситуации колобок не мог позволить другим увидеть его слезу. По этому его организм каким-то образом сам сконцентрировался на том, чтобы как можно быстрее заживить глаз.

"Мля..."
Ситуация была плачевная. Он вместе с болотным до... снайпером оказались зажаты в тиски между двумя озверевшими и явно проголодавшимися живыми мертвецами.
И не просто мертвецами. А какими-то волшебными неубиваемыми кибер-зомби в экзоскелетах.
Оружие дальнего боя было только у спасенного снайпера. А значит, дебоширу придется как всегда разбираться с ситуацией в рукопашном поединке.

Казалось бы, этих фактов должно было быть вполне достаточно для того, чтобы бандит перестал сдерживать себя, взял в руку тапок и начал драться на смерть.
"..."

Нет. Он очень не хотел это делать. Да, это зомби. Да, они уже возможно потеряли свои личности. Да, они хотели его сожрать.
Но они все-таки когда-то были его, пусть даже не такими близкими, но боевыми товарищами. К тому-же... у них вообще был выбор?
Джу Лиан стал подопытной крысой для опытов с крайне нестабильной субстанцией с крайне дурацкими названиями и свойствами. Но это была вынужденная мера, чтобы он не лишился жизни. У него на самом деле не было выбора.
Фостер же стал жертвой необдуманной и отчаянной попытки Джу Лиана оживить своего работодателя. Да, это был крайне глупый поступок. Но вполне возможно, бандит на его месте сделал бы тоже самое. Но как бы то ни было, Фостер был уже готов к смерти. Он распрощался со всеми, дал пафосную речь и даже перед смертью успел глотнуть немного спирта. Фостер не просил, чтобы его возвращали к это... "жизни". У него не было выбора.

Гопник попытался вытряхнуть эти неожиданно сентиментальные мысли из свой головы и сконцентрироваться на том, что сейчас действительно важно.
— ТИКАЕМ В ЧАЩУ.

На спасении тех, кто все еще по настоящему живой.

[Jalapeño]

— Эй... — Начал он, не поднимая глаз, — Шлем. Где он?

Блынж дёрнулся от достаточно неожиданнного голоса, моментально сфокусировав внимание на его источнике, сейчас смотрящем куда-то в пол. Лаконичный вопрос сначала сбил с толку рыбоподобного, но ответ нашёлся достаточно скоро — с колким воспоминанием о Желейке, таким же колким воспоминанием об электричестве и куда более колким воспоминанием о том, как Блынж хотел прикончить эту животину. Да и хотел до сих пор... сами собой глаза покосились на кобуру, но доставать пистолет он всё же не поспешил. Ещё будет время.

— Сейчас ползает где-то в грузовом отсеке, поедая повываливавшийся из ящиков мусор. — Со слабой иронией пробормотал он. Слова дались на удивление запросто. Блынж посмотрел обратно на инорасника, только сейчас с лёгкой тоской и пониманием замечая, что шрамы были куда серьёзнее, чем ему казалось ранее. Было сложно представить, через что пришлось пройти этому нелюдю, если сам рыбоподобный считал сегодняшний несостоявшийся контракт одним из самых ярких фрагментов его жизни в плохом смысле. Волнение никуда не пропадало, и пускай до сих пор ощущая грядущую опасность, он продолжил говорить в решении поделиться одной из своих главных тревог. — Меня больше волнует другое... что делать дальше? После того, как мы засыпем все раны целебным песком, разумеется.

[whammy]

— Сейчас ползает где-то в грузовом отсеке, поедая повываливавшийся из ящиков мусор.

— Меня больше волнует другое... что делать дальше? После того, как мы засыпем все раны целебным песком, разумеется.

— Хах.. — Услышав слова Блынжа, инорасник хрипло усмехнулся и перевел взгляд на кушетку. От полученного ответа радости ничуть не прибавилось. Напротив - едкая ирония, коей был пронизан его собственный смешок, заставила драккара поежиться. Сейчас он как никогда отчетливо видел того ублюдка, коим он является. Абсурдность ситуации роли не играла. Внезапная встряска корабля будто расставила все по местам в его голове и та небывалая ясность ума, которая сломила его, словно давно ушедшая совесть, сейчас заставила его волноваться по-настоящему. Он пытался побороть в себе это чувство. Благо - сил хватало. Как хватало сил и на ответ рыбоподобному, что, как ему показалось, вмиг избавился от своей пугливости. Глаза наемника снова опустились в пол.
— Ждать. Нам нужно ждать. Если кто-то решит смыться один... — Он посмотрел на Блынжа. — Я лично переломлю ему хребет.
На лице Пепла проступила легкая ухмылка. На этой мрачной ноте он вновь разразился негромким хохотом, почувствовав, как напрягся его собеседник. Вслед за этим он попытался разрядить обстановку, меж тем ощутив острую нужду в дозе никотина.
— Закурить есть?

[Jalapeño]

— Хах..

Реакция инорасника на эти слова не слишком удивила, но на момент Блынж смутился. Ему не казалось, что он сказал что-то настолько смешное. Этот смешок всё ещё был непривычен, но теперь куда более эмоциональный собеседник мог помочь с составлением плана — не слишком хотелось говорить с той бездной, которая отражалась в глазах у громилы ранее.

— Ждать. Нам нужно ждать. Если кто-то решит смыться один..

Нелюдь взглянул на рыбоподобного, словно уличая его в чём-то. Несмотря на естественное проживание Блынжа в воде, он был уверен, что сейчас его горло пересохло. Похоже, что он ошибался по поводу пропажи пустоты из глаз незнакомца. Не в силах отвести взгляд из предостережения, он, неосознанно сжав руки в кулак, ответил на него встревоженным выражением лица, на что получил куда более пугающее известие, которое, как ему показалось, было адресовано именно ему и никому другому.

— Я лично переломлю ему хребет.

Никогда не стоит показывать свой страх хищнику. Это только приводит к затруднениям в побеге от него. Конечно, рыбоподобный мог надеяться, что слова были сказаны не всерьёз, что подобная судьба не будет его ожидать, но, не сдержав бы он руки в кулаках и не парализовав бы его сейчас стойкое ощущение скорой гибели, в них бы сейчас оказалось оружие, хотя... мог бы он погубить кого-то, кто прошёл с ним через ад, казалось бы, считанные минуты назад? Нелюдь, видимо заметив состояние, в которое впал Блынж, негромко рассмеялся.

Это не был смешок, которым встречают добрую шутку. Это был тот самый маниакальный хохот, который рыбоподобный больше никогда не хотел слышать после Своры. Но от прошлого невозможно убежать, и даже находясь от злосчастных механиков в световых годах расстояния и в месяцах без какого-либо контакта, вся его жизнь до сих пор была завязана на ней. Как плотный, затмевающий все светлые моменты кислотно-зелёный шлейф сотворённого волочился за ним, продолжая отравлять спустя долгое время, и, спотыкаясь о него из собственной глупости, он продолжал делать всё то, что его заставляли делать тогда. Ему были нужны деньги, но теперь мысль о хотя бы нескольких лишних кредитос казалась далёкой и по-нереалистичному светлой дрёмой. Как же хотелось просто покинуть это место.

— Удачи с этим, — негромко пробормотал он, с некоторой опаской скользнув рукой по дверце шкафчика. БЛынж закусил язык, сразу же пожалев о своих словах, но, по всей видимости, инорасник пропустил это мимо ушей, только теперь успокаиваясь от смеха.

— Закурить есть?

В голове проскользнула мысль о той самой пачке с несколькими сигаретами, которая была инстинктивно поднята после неприятной стычки с Желейкой, и, не столь долго думая, он открыл карман и вытащил её, покрутив в немного дрожавших руках.

— Закурить-то есть, но будет ли довольна владелица корабля, которая так благородно взяла нас сюда? — С некоторым упрёком и, не спеша отдавать внимательно рассматриваемый им коробок, весь испачканный в крови, сказал рыбоподобный. Он видел такой исход событий слишком часто, но прекрасно понимал нужду бронированного в этом противном удовольствии, и, кто знает, если бы не многочисленные шрамы, как физические, так и моральные, неспособность курить, как морского обитателя и просто развившееся с долгим пребыванием в Своре суждение об однозначном вреде табака и других препаратов, он бы вполне задымил и сам.

[whammy]

— Закурить-то есть, но будет ли довольна владелица корабля, которая так благородно взяла нас сюда? — С некоторым упрёком и, не спеша отдавать внимательно рассматриваемый им коробок, весь испачканный в крови, сказал рыбоподобный.

Получив размытый и крайне неоднозначный ответ, инорасник не нашел ничего лучшего, чем за глубоким вдохом запрокинуть голову.
— Значит... — Взор его вновь опустился на Блынжа. — Не судьба.
Фактического отказа со стороны рыбоподоба было более чем достаточно, чтобы решить все для себя и наконец подняться на ноги. Делать было в общем-то и нечего. Пепел пристально посмотрел на Реуву, в очередой раз поймав себя забавной мысли - Что-то было в этой девчонке, чего он не видел уже давно... искра. Пламя в глазах, столь превозносимое лириками. Темное, холодное, но самое настоящее пламя. На том его обеспокоенность лишь усилилась. Он направился к выходу из отсека.
Попадание в зловонную канализацию ни в коей мере не могло его порадовать. Что уж говорить про то, во что это вылилось благодаря спешному вмешательству безрогого дуболома... И ведь шутка ли, но следы этой шалости до сих пор были на нем. От них он и спешил избавиться. Поборол то чувство, что замещало в нем благородство и оставил свою спасительницу с крайне спорным контингентом. Пусть и ненадолго. Впрочем... его до сих пор чуть подёргивало от мыслей обо всем произошедшем. Все было как в тумане, а те события, что последовали его "пробуждению", создают лишь больше вопросов. Ясно было одно: гигиена не терпит отлагательств. Вторя этой простой и нужной истине, наемник тихо прикрыл за собой дверь и направился плутать по коридорам в поисках местной душевой.
Инорасник неспешно брел вперед, между делом заходя то в одно, то в другое помещение и каждый раз удивляясь, разочаровываясь. В попытках найти заветный душ он жадно высматривал нужный шлюз, редко останавливался где-то, подгонял себя осознанием какой-то легкой внутренней... тревоги. Да. Сейчас ему было несладко, как никогда. Однако томная череда локальных неудач наконец прервалась... чем-то по-настоящему интересным: волею случайности Пепел набрел на то самое место, переступив порог которого он тут же осознал, что находится ни где-то, а в личной каюте капитана "Звезды". Для него это многое значило, пусть останавливаться надолго он и не решился, предпочтя приступить к очистке себя и обновленным подойти еще раз. Когда ничего не будет мешать.
Вот и все. Аккуратная дверца, небольшой терминал и считанные сантиметры до душевой... Таким нехитрым образом он добрался туда, куда и хотел, от чего почувствовал что-то отдаленно похожее на радость. Чувство было едким и омерзительно приторным. Он поспешил поскорее избавиться от него. Как через какие-то секунды он избавился бы и от оков громоздкой брони.
Кажется, Пепел и сам не заметил, как оказался раздетым в душе, однако это сейчас было настолько низменно и незначительно, что он попросту закрыл на это глаза. Струи горячей воды обдали его тело небывалым теплом, что за всю эту чертову миссию стало ему непривычным. Ударяясь о рубцы и борозды шрамов на багряной коже, многочисленные капли пробуждали старые раны. Эти приятные покалывания... Пепел скучал по ним, проведя последние сутки будто рыба в консервной банке - томясь в сучьем транспортнике. Вся та грязь, что была на нем, ушла вместе с болезненными мыслями. Однако ясность не наступала. Его все еще тяготило то, что ранее он мог бы назвать сущей глупостью. Судьба инорасницы, которую он знает от силы пятнадцать минут... Незаметно для себя он разразился легким, но сдавленным смехом. Все меняются, — думал он, — может это боги наконец услышали мои мольбы?..

[Nightingale]

— Эй... — Начал он, не поднимая глаз, — Шлем. Где он?
Блынж дёрнулся от достаточно неожиданнного голоса, моментально сфокусировав внимание на его источнике, сейчас смотрящем куда-то в пол. Лаконичный вопрос сначала сбил с толку рыбоподобного, но ответ нашёлся достаточно скоро — с колким воспоминанием о Желейке, таким же колким воспоминанием об электричестве и куда более колким воспоминанием о том, как Блынж хотел прикончить эту животину. Да и хотел до сих пор... сами собой глаза покосились на кобуру, но доставать пистолет он всё же не поспешил. Ещё будет время.

— Сейчас ползает где-то в грузовом отсеке, поедая повываливавшийся из ящиков мусор. — Со слабой иронией пробормотал он. Слова дались на удивление запросто. Блынж посмотрел обратно на инорасника, только сейчас с лёгкой тоской и пониманием замечая, что шрамы были куда серьёзнее, чем ему казалось ранее. Было сложно представить, через что пришлось пройти этому нелюдю, если сам рыбоподобный считал сегодняшний несостоявшийся контракт одним из самых ярких фрагментов его жизни в плохом смысле. Волнение никуда не пропадало, и пускай до сих пор ощущая грядущую опасность, он продолжил говорить в решении поделиться одной из своих главных тревог. — Меня больше волнует другое... что делать дальше? После того, как мы засыпем все раны целебным песком, разумеется.

- БЗДЫНЬ!

Шлем ударился об один из контейнеров, после чего съехал кошатине на морду перекрывая зрение.

- ЖЛЯК, ЖЛЯК, ЖЛЯК!

Шлем пополз вперёд оставляя за собой скользкую дорожку.

- ДЫЩ!

И слайм снова врезался во что-то железное.
Сейчас аморфный комок под каской напоминал шарик в пинболе бьющийся об препятствия, за которые дают очки бонусов.
Только вот здесь их не было и в помине.
Слизневая рожа просто так царапала покрытие шлема о поверхности различных предметов, абсолютно не видя дороги перед собой.

Желтоглазому чучелу было невдомёк, что все переместились уже из погрузочного отсека и оно осталось там одно.

--------------------------------------
--------------------------------------

Времени для размышлений оставалось мало, а свободная - да и вообще работоспособная - рука была лишь одна.
- Сама, голубушка, справишься, если оно так надо, - гаркнула Тоери в ответ на просьбу - или же то был завуалированный приказ? - Асурии.
При малейшем желании жить в такой ситуации индивид не стал бы бездельничать: хиппи не была исключением, и, посчитав рациональным сразу же создать путь к отступлению, та открыла дверь шкафа и вывалила кучу одежды в сторону от оного.
Закончив непродолжительные махинации, взор пал на кровать; похоже, монахиня уже имела заготовленный план, посему переметнулась к постели и скинула одеяло и подушку на пол.
- Теперь то нужна будет твоя помощь, - Тоери окликнула Асурию, но та, похоже была занята своим делом. Ухватив матрас как здоровой, так и раненой рукой, хиппи подкинула его коленом, и, чуть не отправившись в непродолжительный полет, запустила матрас на землю.
На этом, впрочем, ухищрения и физическая нагрузка не кончились. Поддев единственной целой рукой подставку кровати, монахиня запихнула ногой одеяло под нее и свесила одеяло из окна, сделав самодельный трос.
Отправив подушку вслед за остальным постельным бельем, Тоери подошла к куче одежды и обратилась к Асурии:
- Все готово. Приоденься, куда ж нам в цивилизацию без модного приговора?

Де Сорти не стала повторять свою просьбу - страх перед нежитью был слишком велик. Поднапрягшись так, что мышцы на икрах свело в судороге, маджентоволосая с рычанием сдвинула таки злосчастный шкаф с места и перекрыла вход в помещение.
А затем она рухнула задницей на голый пол, отирая руками нагое тело от пота. Ноги била дрожь от переусердства.

Немного погодя, Тоери вывалила шмотьё и сказала одеться. Возможно, рассудок и покинул экс-снайпершу, но она на уровне инстинктов понимала, что в таком виде разгуливать нельзя. Встав на колени, угольнокожая мадама тихонько подползла к куче и принялась рыться в ворохе тряпок.

Что же нашли девушки?
А вот что:

- 3Х одеяние монахини белоснежного цвета (идеальное состояние)
- 1Х цельное латексное одеяние чёрного цвета на молнии(потрёпанное состояние)
- 5Х кожаные юбки бордового цвета (хорошее состояние)
- 10Х церковные чешки (убитое состояние)
- 7Х спальные чепчики (потрепанное состояние)
- 4Х сапоги из неизвестного кож.зама, белые (пригодное состояние)
- 8Х нижнее белье кружевное, серого цвета (убитое состояние Х4, хорошее состояние Х3, идеальное состояние Х1)
- 1Х шипованная куртка из натуральной кожи, коричневого цвета (потрёпанное состояние)

После столь тщательного осмотра, Асурия потянулась к латексу и сапогам, предварительно свистнув бюстгальтер с трусиками (конечно же хороших). Почему выбор был такой? Всё просто: Арроу извращенец снайперша привыкла к легкой одежде, которая не стесняет движений.
Медленно поднявшись, Асурия хотела было начать уже переодеваться, как вдруг...

- ТУ-ТУК!

Брюшную область пронзила резкая боль, а в глазах потемнело. Чуть не упав, де Сорти ухватилась за спинку кровати.

---------------------------------
---------------------------------

Гопник попытался вытряхнуть эти неожиданно сентиментальные мысли из свой головы и сконцентрироваться на том, что сейчас действительно важно.
— ТИКАЕМ В ЧАЩУ.

На спасении тех, кто все еще по настоящему живой.

И они бежали. Бежали со всех сил, не взирая на дикие завывания у них за спиной. Рюмьер остался где-то далеко позади, а пейзаж вовсю демонстрировал горящую махину, что продолжала погружаться в жижу болота.
Интересно, а обратили ли внимание Каард и Циклоп на то, что под их ногами не было нефтяных луж, появившихся из-за прошедшего цунами, которых возле капсулы было в изобилии? Впрочем, в их ситуации на такое отвлекаться - себе вредить.

Бег продолжался.

--------------------------------
--------------------------------

Животный инстинкт вёл его.
Он чуял биение сердца ларкнифа неподалеку - но не стал гнаться за ним и вырывать питательную мышцу.
Кровавые глаза видели как болотный снайпер драпал на пару с ногастым-рукастым шариком, который едва-едва не оторвал нетопырю голову - и опять, тварь не посчитала нужным устроить погоню.

Новорождённое чудовище интересовало сейчас только то механическое завывание, которое накрыло всю площадь поля.
Приводы экзоскелета скрипнули и "вампир", выпрыгнув из сферы, потихоньку набрал скорость перейдя в галоп на четвереньках.

И кто бы мог подумать, что уважаемый капитан Титана превратится в дикое немёртвое животное, бегущее на всех четырёх? Что только что воскресший зомби, задрав хвост, да ещё и вприпрыжку, направится на импульс такой схожий с импульсами его, Фостера?

И самое интересное...

ОН ЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ЗА ЛЕСОМ ЕСТЬ ЕЩЁ БОЛЕЕ СИЛЬНЫЙ СИГНАЛ.

СИГНАЛ ТОГО, ЧЬЯ СУЩНОСТЬ СЕЙЧАС ТЕЧЁТ В ЕГО ВЕНАХ.

[Anton Ostom]

— Ну уж нет. — Взглянув в указанную сторону, наемник прикинул будущие действия. — Бросать дело на полпути...
Пепел встал, повернувшись к инораснице лицом и отряхнул ладони.
— А теперь... я ослушаюсь.

Сначала девушка захотела запротестовать, но... что-то её остановило. Что же это было? Реува не настолько ослабла, чтобы произнести одно единственное слово. Да, этот инорасник скорее всего пропустит его мимо ушей, но всё же... почему? Через секунду девушка осознала. Подобная поддержка от другого инорасника показалось ей абсолютно нормальной!
Почему же? Почему та, что закрылась ото всех... та, что никогда больше не ждала помощи других... та, что решила больше не идти на контакт ни с кем, пока не достигнет своей цели, приняла всё так спокойно? Она продавала, избивала, пытала, и иногда даже убивала ради своей цели, потихоньку, каплей за каплей лишаясь человечности. Проклиная себя за это, она продолжала сжигать своё сердце и душу в пучинах космоса. Пока не осталось ничего...
Так почему же? Неужели потеряв последнее, она впервые увидела, насколько была жалкой... Что её затворничество не стоило ровным счётом ничего? Ведь кроме того единственного, чем она заполнила душу, у неё не было ничего. Все протянутые руки помощи были отброшены. И все те, кто пытался её понять на Лаосфоне, и остальные, встреченные по пути. А теперь она лишилась этого и осталась ни с чем. Ей больше нечем было наполнить душу, превратившуюся словно кусок мягкого хлеба в сухарь. Это было причиной? Реува не знала... но девушка почувствовала ещё кое-что. Тепло. Тепло живого инорасника, что сейчас бережно нёс Реуву к медотсеку. Скрытая за толстой бронёй жизнь. И это чувство захватило её, согревая всё то, что давно замёрзло внутри неё...

И Реува была аккуратно уложена на одну из свободных кушеток, а Пепел пристроился рядом: проверял медикаменты, посматривая за состоянием девушки и заодно ожидая... чего-то. Ни то чуда, ни то каких-то новостей. Но он чувствовал, что без толчка к действиям его группе далеко не уйти. Поэтому меж делом он то и дело хмурился лицом.

Погрузившись в себя и свои воспоминания, девушка окончательно уснула...

[Пепельный]

Минутой ранее...

Проводив усталым взглядом истощённую девушку на руках у багрянокожего громилы, даэр’мон снова повернулся к Ермако, в глазах которого читалась непередоваемое волнение.
- Вот мы и стоим одни... - прохрипел Игниамерон, глядя куда-то в потолок. - Как в старые добрые, верно?
Последние слова одноглазого были сказаны с каким-то нескрываемым дружелюбием и ностальгией. Ноктис не питал какой-либо неприязни к этому бравому орликсу или безумному драккару, хоть это и не было взаимностью. Он так же прекрасно понимал, за что они могут испытывать к своему бывшему соклановцу целый спектр негативных эмоций.
- Думаю, не стоит сейчас идти в мед.отсек за ними. - подметил безрогий, не дав вояке произнести что-то в ответ, и начал доставать из портсигара толстую коричневую скрутку. - Этой наивной девчонке стоит отдохнуть в относительной тишине и в относительном спокойствии.
- А тебе стоит сменить повязки. - заметил Игниамерон, сунув в рот подожжённую своим огненным дыханием сигару, а затем протянул другую птицеподобу. - Будешь?

[whammy]

Минута. Затем десяток. Сколько же времени прошло за нехитрым занятием? Пепел потерял ему счет. Подневольно отстранился от всего, что было вне и, кажется... сумел забыться?
Полная чушь, — казалось ему. — Я, конечно, предполагал, что мы окажемся по уши в дерьме, но чтобы буквально... Постепенно очистив от грязи свое тело, а затем приступив смывать корку нечистот, засохшую на ониксе бронепластин, наемник приблизил спонтанные водные процедуры к их закономерному завершению.
Поддоспешник был мокрым. Надевать его сейчас было бессмысленно, поэтому загрузиться в броню пришлось практически "в чем мать родила". Наемника смутил такой расклад, однако делать было нечего - одежде нужно было просохнуть. Вскоре он вновь оказался облаченным в металлический панцирь, а чуть позже и вернул все те обвесы, которые заблаговременно отложил в стороночку. Водрузил на себя винтовку. Рюкзак же до сих пор находился в медотсеке... К тому моменту, как Пепел двинулся к выходу, он и вовсе позабыл о нем. Сейчас его волновало совсем не это.
Громоздкая фигура ныне чистых доспехов вновь показалась в коридоре. Перед возвращением к Реуве, инорасник решил проверить свои догадки. Он направился прямиком туда, где ждать его не приходилось ни при одном раскладе - в личные покои хозяйки корабля. Он не имел каких-либо корыстных целей, не собирался похищать имущество девицы, вынесенной на руках им же, или же что-то в таком духе. Его вело по-детски чистое любопытство, будто заигравшее в нем новыми красками.

[ЕрΛΛаI{о]

Минутой ранее...

Проводив усталым взглядом истощённую девушку на руках у багрянокожего громилы, даэр’мон снова повернулся к Ермако, в глазах которого читалась непередоваемое волнение.

Ер же, несмотря на откровенно паршивое состояние духа и тела, нашёл в себе немного сил с лёгким любопытством и даже восхищением проследить за тем, как драккарский воитель с юной наёмницей на руках покинул трюм и направился в медблок. Беспёрого приятно удивлял факт того, что его давний боевой товарищ, не боящийся пуль и крошащий черепа, искренне заботливо делал то, что было нужно, волнуясь и контрастируя со всем своим жутким существом и не менее жуткой репутацией. Наверное, за сегодня это был для птицеподоба очередной повод для веры в нелюдей, наряду с первой помощью, оказанной предателем Игниамероном, и рискованным предприятие Реувы по спасению квинтета горе-ассенизаторов по воле случая.
-- Надо верить в окружающих, а не во всяких божков и духов! -- мысленно заключил киборг, -- Именно поэтому есть причина за них бороться...

- Вот мы и стоим одни... - прохрипел Игниамерон, глядя куда-то в потолок. - Как в старые добрые, верно?
Последние слова одноглазого были сказаны с каким-то нескрываемым дружелюбием и ностальгией. Ноктис не питал какой-либо неприязни к этому бравому орликсу или безумному драккару, хоть это и не было взаимностью. Он так же прекрасно понимал, за что они могут испытывать к своему бывшему соклановцу целый спектр негативных эмоций.

Когда большинство нелюдей покинуло карго-отсек, Ермако чего-то ждал от Ноктиса, с впёкшимся в невыразительные, почти пустые глаза беспокойством глядя то на потасканного жизнью даэр'мона, то на бестию, надевшую на себя шлем Багрянца и шумно беснующуюся.
Слова же безрогого прекратили неловкое молчание. Надо сказать, вояку немного напряг дружелюбный и ностальгический тон Игни. Конечно, Ер был благодарен безрогому за оказанную сегодня необходимую помощь, но не мог простить ему вероломной измены Сонму, не мог забыть того, что пользовавшийся у беспёрого доверием и уважением соклановец бросил товарищей на произвол судьбы. Киборг нахмурился и сжал кулаки рук-манипуляторов. До тихого лязга.

- Думаю, не стоит сейчас идти в мед.отсек за ними. - подметил безрогий, не дав вояке произнести что-то в ответ, и начал доставать из портсигара толстую коричневую скрутку. - Этой наивной девчонке стоит отдохнуть в относительной тишине и в относительном спокойствии.
- А тебе стоит сменить повязки. - заметил Игниамерон, сунув в рот подожжённую своим огненным дыханием сигару, а затем протянул другую птицеподобу. - Будешь?

-- Наивная или не наивная - не знаю. Но явно непростая... -- вслух подумал птицеподоб в ответ на слова безрогого. А на предложение закурить утвердительно кивнул и снял шлем.
-- Может, расскажешь, какой леший тебя дёрнул? Мы тогда еле выбрались.

[Пепельный]

-- Наивная или не наивная - не знаю. Но явно непростая... -- вслух подумал птицеподоб в ответ на слова безрогого. А на предложение закурить утвердительно кивнул и снял шлем.
-- Может, расскажешь, какой леший тебя дёрнул? Мы тогда еле выбрались.

Даэр’мон кивнул на положительный ответ Ермако, поджёг сигару и передал её птицеподобу. Совместный перекур - хорошее начало для продуктивного диалога.
- Кхм... - задумчиво протянул Игни, обернувшись, в надежде найти что-то, на что можно присесть. Пристроившись на одном из ящиков и запрокинув ногу на ногу, Ноктис впился прожигающе внимательным взглядом в птицеподобного наёмника. - Любил ли ты кого-нибудь, Ермако? Любил ли ты кого-то сильнее родной матери, сильнее собственной родины, любил ли ты кого-то так, что готов был подарить все богатства вселенной той, кто все мысли твои занимает?
Возможно, такой резкий и бестактный вопрос краснокожего мог поставить в тупик орликса. Тому даже могло показаться, что это какая-то глупая шутка краснокожего, желающего увильнуть от объяснения своего бесчестного поступка. Однако безрогий со всей серьёзностью сверлил бывшего товарища взглядом, словно тщательно выискивая в его глазах ответ на ряд своих вопросов.