Первая искра

[Пепельный]

Едва проникающие сквозь густой смог лучи закатного солнца озаряли грязные многоэтажки Ша́ура-Хара́у. Эти серо-бурые, все как один примечательные лишь своим бросающимся в глаза аварийным состоянией были, как ни странно, битком набитые многочисленными семьями небогатых иммигрантов, которым непосчастливилось попасть в трудную жизненную ситуацию и остаться жить в этом перенаселённом мегаполисе.

Стараясь не замечать вездесущих запахов пыли, пота, гари, мочи и прочих нечистот, являющиеся неизменным спутником любого посетителя этого неблагоприятного городишки, незнакомец в серой мантии уворачивался от проходящих мимо него инорасников разной степени свежести. Он двигался быстро, нередко поглядывая на экран наручного КПК, в надежде не пропустить нужный переулок и не свернуть туда, куда сворачивать не следовало бы, чтобы не поймать себе какой-нибудь острый предмет между глаз.

Всё дальше и дальше удаляясь от своего припаркованного звездолёта, индивид наконец достиг места назначения. Навигатор указывал именно сюда, а потому, доверяя проверенным веками технологиям, мужчина в мантии приблизился к очередной многоэтажке.
- Второй подъезд. - прохрипел неизвестный сухим как порох голосом, ища взглядом нужный вход.
Старая металлическая дверь с облупленной зелёной краской была, как ни странно, открыта, словно зазывая новоприбывшего войти и насладиться внутренним убранством многоквартирного дома.

Встретили мужчину уже знакомые запахи сырости, дешёвого алкоголя и табачного дыма. Размеренно поднимаясь по ступенькам на третий этаж, так как лифт здесь, конечно же, не работал, одноглазый странник старался не смотреть на особенности здешнего декора: зеленоватая лужица у окна, множество стеклянных осколков под ногами, окурки от третьесортных сигарет, надписи на стенах, каждая из которых в полной мере охарактеризовывала жителя этой многоэтажки, и, конечно же, дурно пахнувшее мокрое пятно в углу.
- Шестьдесят восьмая квартира. - вымолвил краснокожий, стоя у нужной ему двери. Он поднял правую руку, выглядющую как громадная длань из красного камня, испещрённая диковинными рунами, и, прождав всего мгновенье, ударил по двери всего три раза.

Этот мини-квест, если это можно так назвать, рассчитан только на двух игроков - на меня и Кару.
Лишние нелюди не приветствуются.

[Кара]

Взгляд бледно-голубых, почти белых, глаз скользил по грязной улочке, проходящей под окнами многоэтажки. Непрерывный поток существ не позволял зацепиться за кого-либо, хотя, скорее всего, виной тому служит их единообразность. Все они здесь не от лучшей жизни. А если быть еще более честным, то наблюдателю просто было плевать на протекающую внизу грязную массу. Не очень хочется размышлять о бытии этих ребят, строить теории о причине их пребывания здесь, когда ты сам являешься одним из них.

Пренебрежительно фыркнув, Азазель смахнула надоедающую пепельную прядь с лица, после проводя рукой по коротким волосам. Серую кожу девушки, когда-то обугленную пламенем, скрывала потрепанная годами черная кофта, воротник которой удачно закрывал длинную шею, и того же цвета штаны. По грязному полу квартиры было бы невозможно ходить без её любимых кожаных (что, конечно, сомнительно, но хотелось бы верить) сапог, так успешно сворованных когда-то ей на рынке. Нет, совесть не грызла. А должна? Не имеется у седовласой желания голыми ногами месить грязь с помоями на улицах Ша́ура-Хара́у. Дома, кстати, тоже не лучше. Если уж поднапрячься и, сглатывая ком в горле, назвать это место домом. Та еще помойка, но выхода молодая особа не видела, ведь иначе придется делить закоулки с необузданными мудаками этого города. Здесь же свой угол тоже приходилось делить с мудаками, но они, по крайней мере, приносили хоть какую-то пользу. У Азазель было спальное место, был шанс спрятаться от бесконечного гула, у нее были еда и вода. Визрон могла даже ухватить лишний кусок хлеба, пока приемные родители валяются на обшарпанном диване в пьяном угаре. Конечно, в ее сторону могла прилететь бутылка из-под чего-либо крепкого, но они обычно не попадали. Так что она не жалуется. Иногда мечтает, но не жалуется. Мечтает покинуть это отвратительное место, мечтает попасть в более приличное общество, мечтает о новой одежде, мечтает о более свежей пище или разбить этим поганцам головы той самой бутылкой.

Подняв глаза с народа внизу на свое отражение в окне, девушка поспешила отвести взор на стоящий рядом пустой стакан. Она никак не отличается от всех них. Тех, снующих по переулкам или пьющими за стеной. Нет смысла говорить, что кто-то лучший из худших. Все они здесь, в одном котле.

Плавно опустив длинные ноги с подоконника на пол, Азазель захватила граненый сосуд, чьи стенки были покрыты разводами явно не от воды кристальной чистоты. Увы, но привыкаешь. Девушка направилась на кухню за новой порцией мутной жидкости, преодолевая препятствия в виде катающихся под ногами бутылок. В процессе она отметила, что у ее дорогих стариков снова гости. Естественно, светлоглазая знала уже каждого, но бывали и новенькие. А вот этот парень на прошлой неделе пытался приобнять ее со спины, пока она, как всегда, наслаждалась чудесным видом из своего окна, за что, само собой, был далеко послан. Он даже не подгорел. Ну, разве она не чудо?

Присутствие Азазель и сейчас не осталось незамеченным. Папуля приказал подать им еще бутылку. Абсолютно безэмоционально, игнорируя шлепок, пришедший на пятую точку от ее уже старого приятеля, она выполнила миссию и поспешила удалиться в свой райский уголок, где ее лицо исказилось в гримасе отвращения. Стоило ей только скрыться за дверью, как послышался стук.

- Азазель! - послышался крик за стеной.

Но девушка не собиралась на сей раз выполнять команду. Она не сомневалась, что прибыли новые собутыльники, которых видеть она не желает, поэтому, усевшись на излюбленное место, продолжила игнорировать мать, которая всё не унималась. Будь что будет.

Кто там?

[Пепельный]

И снова раздался стук, но на этот раз в разы громче, так, что дверь вибрировала в такт нанесённым по ней ударам.

- Ты что, б***ь, не слышишь? - послышался раздражённый, отягощённый крепким алкоголем возглас, а затем из кухни вывалился, вальяжно покачиваясь, немолодой регир с явно выделяющимся на худощавом поджаром теле выпирающим животом.
- Малолетняя сука... - прошипел он, глядя на закрытую дверь в комнату девушки, а затем неловко развернувшись двинулся в сторону источника стука.
Повернув три ржавые защёлки, сопровождающиеся неприятным металлическим скрипом, регир отворил и дверь и увидел перед собой двухметровое существо, облачённое в чёрную как смоль мантию.
- Чё за вафел... - недоумённо пробормотал опекун Азазель и потянулся за оружием.
Не успел бывший пират выхватить из штанов бластер, как неизвестный схватил несчастного регира за шею и, подняв над землёй, усилил хватку. Ещё минуту беспомощный пьяница пытался освободиться от лап незнакомца, пока воздух в его лёгких окончательно не иссяк. Тело в протезированной руке незваного гостя обмякло, и тот аккуратно положил его на пол.
Пьяные выкрики и звон бокалов ни на мговение не затихали, и индивид в тёмной мантии вошёл в комнату той, которая и была его главной целью.

- Меня зовут Игниамерон, - произнёс неизвестный, скинув с головы капюшон, - и я пришёл забрать тебя отсюда. Как можно скорей собирай свои вещи, Азазель, и мы уходим.
Взгляду Азазель предстал мужчина, чертами лица чем-то напоминающий представителя её расы, но не являющийся им. Ярко-красная чешуйчатая кожа выделялась на фоне серости место жительства девушки. Его голову венчали два подпиленных пенька, когда-то бывшие величественными рогами, и чёрные, как лишённый звезд космос, волосы. Единственный болезненно-белый глаз, покрытый фиолетовыми сосудами, словно древесными корнями, строго глядел на молодую особу. Второй же глаз и вовсе был искажён резаной раной, шрам от которой до сих пор перечёркивает пустое глазное отверстие.
- ...если ты не хочешь сгнить в этом отвратительном месте. - окончил он после недолгого молчания. Несмотря на такую заурядную по меркам космического общества внешность, существо перед Азазель излучало какую-то странную потустороннюю ауру, пробирающую до мурашек.

[Кара]

Когда дверь ее комнаты резко отворилась, девушка вздрогнула от неожиданности. Она словно потеряла дар речи, въедаясь светлыми глазами, широко распахнутыми от ошеломления, в незваного гостя. В этой седовласой голове сейчас маячило столько мыслей, но визрону было не по силам распутать этот клубок. Одно Азазель знала точно - здесь она не останется.

Сорвавшись с места, она ринулась к своему потрепанному темно-красному рюкзаку, который, казалось бы, уже собрал собой всю пыль города. Сильно дернув бегунок на молнию, которая обладала привычкой не поддаваться с первого раза, Азазель осмотрела содержимое: документы, недочитанный однотомник и какие-то бумажки. Избавившись от лишнего груза (если так можно сказать, ведь выбросила она только бумагу, потому что вдруг эта книга станет последним, что она прочтет перед смертью в холодной клетке), она в легкой панике обвела взглядом маленькую комнату. А что ей брать? Девушка подскочила к небольшому шкафу, ожидая найти там что-либо необходимое, но нутро его было столь же пусто, как и рюкзака. Поэтому, накинув на себя любимое коричневое пальто, тут же путаясь в рукавах, она была уже готова.

Наконец Азазель обернулась. Только сейчас седовласая смогла рассмотреть незнакомца, отчего ее сердце, и без того отбивающее бешеный ритм, прибавило оборотов. Игниамерон был в ее глазах великаном, который, как ей показалось, в секунду мог сломать ей шею, стоило ему только сжать на ней руку, не столь важно, протезированная она или нет. И с ним она собирается идти? Куда?

- Идём? - собравшись с духом, вымолвила она.

Естественно, девушка не доверяла ему, но предпочла эту неизвестность своему гниению в грязной квартире. Его слова были тем, что она мечтала услышать уже несколько лет, ежедневно с тоской наблюдая один и тот же вид из запыленного снаружи окна. Это её шанс. Шанс что-то изменить в своем существовании, шанс жить. И Азазель не понимала, чего она боится больше: возможных перемен, что ничего уже не будет как прежде или Его, который может решить всю её судьбу.

И всё же она не хотела бы показывать своё волнение, которое Игниамерону было бы сложно не заметить, поэтому она глубоко вздохнула и, набросив на спину рюкзак, подошла к дверному проему, став рядом с гостем в нетерпении последовать за ним.

[Пепельный]

В бледно-голубых глазах юной девушки, впившихся в Игниамерона, словно израненный волк в свою жертву за миг до неминуемой гибели, Игниамерон увидел собственное отражение. Когда-то давно, не один десяток лет назад, он так же смотрел на Гунвирио Френдера, своего учителя, воспитанника и... Отца. Не того, кто, ведомый лишь примитивными инстинктами, оплодотворил самку, которая и «подарила» Игниамерону подобие жизни, а того, кто стал для молодого даэр’мона озарением, будто лунный свет в непроглядной ночной темноте, освещал он краснокожему путь. Его Путь, продолжающийся и поныне.

Её обгорелая кожа, так уродующая красивое молодое тело, служила, как предположил одноглазый, напоминанием о том давнем событии... Об этом инциденте Ноктис прочёл совершенно случайно, наткнувшись на весьма старую статью, на которую мало кто и вовсе обратил внимание, на одном известном новостном портале. Очевидцы того ужасного события с воодушевляющим страхом рассказывали, как маленькая, до дрожи взбешённая постоянными издёвками над её родным человеком, девочка вспыхнула, словно факел, и пламя, в миг поглотившее её, пожрало окружающих её ребят и того, кого она пыталась защитить. Сначала никто и не заметил, как единственная выжившая девочка, находящаяся в самом эпицентре возгорания, прижимает к себе обугленное тело своей собственной сестры, которую она по иронии судьбы и пыталась защитить.

- Идём? - собравшись с духом, вымолвила она.

Голос визрона вырвал даэр’мона из бездны собственных мыслей, отчего тот даже как-то ошеломлённо взглянул на источник звука. В её глазах он видел страх, обычный страх любого подростка, переходящего из отрочества во взрослую жизнь, пугающую своей неизвестностью.

Сдержано кивнув Азазель, Игни развернулся на 180 градусов и хотел было открвть дверь, но понял, что звуки на кухне умолкли несколько минут назад. Поднеся палец к губам, безрогий приказал Азазель не издавать звуков.
Тщательно напрягая слух, краснокожий услышал, как за дверью тихо шаркают по грязному полу двое существ. Отсчитав пару секунд, он незамедлительно приступил к действию.

Ударом ноги он открыл дверь и, заметив ближайшего противника, неожиданно выпустил из пальцев левой руки разряды электричество, сине-аметистовым светом осветивших стены вокруг. Молнии настигли свою цель, представляющую из себя немолодого регира женского пола и оплели её, словно корни дерева, заставив ту упасть на землю и дёргаться в конвульсиях. И в этот же момент Ноктис обратил внимание и на второго противника, уже направившего на него свой бластер. Не прошло и секунды, как даэр’мон открыл свою зубастую пасть и оттуда вырвался мощный поток испепеляющего всё на своём пути пламени, сжигающего одежду и плоть своей дертвы. Но громкий хлопок, словно в насмешку за нерасторопность Игниамерона, отразился от грязных стен квартиры.

Когда от назойливого «ухажёра» Азазель остались лишь тлеющие угли, а обездвиженное тело опекунши дымилось от силы пропущенного через неё электричества, краснокожий взглянул на девушку, всё ещё безмолвно стоящую на пороге.
- Двигаем. И как можно скорее. - устало протараторил Игниамерон, стараясь не обращать внимание на расплывающееся на его серой рубашке, скрытой ранее под тёмной тканью мантии, фиолетовое пятно.

[Кара]

Получив приказ сохранять тишину, Азазель затаила дыхание, замерев на месте. Она чувствовала, как напрягается каждая мышца ее тела, заполняясь стремительно нарастающей тревогой, которая её парализовала, наполнив тело свинцом. Навострив уши, девушка пыталась уловить звуки за стеной подобно Игниамерону, но слышала лишь тяжелые удары своего сердца, эхом распространяющиеся кровью по венам.

Всё случилось будто в один миг. Визрон видит перед собой быстро сменяющиеся картинки, они словно создают киноленту, сюжет которой невозможно представить в реальной жизни. В её жизни. Раз. Краснокожий выбивает дверь. Два. Выпускает зигзаги молний. Три. Тело ее неприятеля охватывает волна исполинского пламени. Следующий кадр. Тройка мертвецов.

Азазель делает пару шагов вперед и вновь замирает, впиваясь глазами в тело своего приемного отца, словно боясь того, что тот вовсе не мертв и сейчас же очнется. Она жалеет, что не увидела момент его смерти. Интересно, какая участь его постигла?

- Двигаем. И как можно скорее. - устало протараторил Игниамерон, стараясь не обращать внимание на расплывающееся на его серой рубашке, скрытой ранее под тёмной тканью мантии, фиолетовое пятно.

Слова мужчины бьют по ушам, и седовласая, судорожно вздохнув, старается вырваться из своего скованного состояния.
Осознав происходящее, она бросается к трухлявому комоду в углу комнаты, который раньше тщательно охранялся силами опекунов. Быстро обследовав все полки, эта бестия обнаружила свою, пусть и не слишком щедрую, награду. Она ей пригодится, сомнений быть не может. Неаккуратно сунув деньги в карман пальто, Азазель поспешила за даэр’моном, который уже скрылся из виду, но резко остановилась у тела задушенного. Что еще ей пригодится? Бластер, валяющийся у трупа прошлого хозяина. Больше он ему не нужен.

Опаленная нагнала краснокожего уже на первом этаже здания. В это время огонь, уже насытившийся плотью регира, пожирал квартиру, которая еще некоторое время назад служила убежищем для этой девушки, следы которой здесь теперь будут скрыты пеплом.

Безопасность мерзких, таких же как и её опекунов, обитателей этой многоэтажки волновала Азазель меньше всего на свете. Спускаясь по лестнице, в голове визрона проносилась только одна мысль - свобода.

Уже закрыв за собой дверь клетки, она обратила внимание на Игниамерона, из-под чьей тёмной мантии виднелось постепенно увеличивающееся фиолетовое пятно.
- Тебя всё же задели. - сухо выпалила она такую очевидную вещь, взглядом указывая на раненый бок великана.
Некоторое время ее черепная коробка пустовала. Должно быть, после случившегося ей следовало бы заполниться клубком мыслей, в котором невозможно отыскать конец, как и раньше, но сейчас она беспрекословно следовала за мужчиной, даже не опасаясь того, что он может сотворить с ней нечто подобное, что успел продемонстрировать. После увиденного Азазель смогла поймать какую-то отдаленную связь с этим незнакомцем. Общую боль? Отчего-то она решила, что тот поможет ей с её давней трудностью. Несомненно, визрон всё ещё опасалась за свою жизнь, пока её ведет за собой даэр’мон, но она ступает за ним. Надежда?
- Куда мы идем? - от страха перед неизвестностью ее сердце продолжало бешено колотиться в груди, но она пересилила себя, взглянув в его глаза.
Со временем у нее появилось множество вопросов, но пока задать она решила лишь один. Седовласая была уверена, что ей не следует капать на мозги этому краснокожему, но она разрывалась от нетерпения узнать абсолютно все. Однако следует взять себя в руки.

[Пепельный]

Осознав происходящее, она бросается к трухлявому комоду в углу комнаты, который раньше тщательно охранялся силами опекунов. Быстро обследовав все полки, эта бестия обнаружила свою, пусть и не слишком щедрую, награду. Она ей пригодится, сомнений быть не может. Неаккуратно сунув деньги в карман пальто, Азазель поспешила за даэр’моном, который уже скрылся из виду, но резко остановилась у тела задушенного. Что еще ей пригодится? Бластер, валяющийся у трупа прошлого хозяина. Больше он ему не нужен.

Внимательно следя за последовательными действиями юной, но, как оказалось, весьма смышлёной девушки, Игниамерон удивился её абсолютному безразличию к смертям её попечителей. Он не сомневался, что эти насквозь пропитанные запахами спирта и табака существа обходились с седовласой визроном не очень хорошо, однако то, как на её лице не дрогнула ни единая мышца от вида её удушенного отчима и дымящейся мачехи, в прямом смысле восхитило одноглазого странника. Как выяснилось, моральная дилемма мародёрства так же мало значила для неё, что ещё больше возвышало её в глазах краснокожего.

Безмолвно спускаясь по уже знакомым лестничнвм пролётам, Ноктис с упоением вдыхал местный воздух, ныне разбавленный запахом гари. В какой-то мере ему доставляло удовольствие то, что эта грязная вонючая многоэтажка сгорит в неправедном пламени, родившимся по его вине. И, по его мнению, единственное существо среди обитателей этого места достойное жизни покидало эту дыру вместе с ним.

- Тебя всё же задели. - сухо выпалила она такую очевидную вещь, взглядом указывая на раненый бок великана.

Очевидное замечание Азазель пришлось было очень кстати. Игниамерон наконец обратил внимание на резкую жгучую боль в боку, которую ранее он пытался откинуть на задний план своего разума. Теперь, осознавая всю неприятность ситуации, безрогий, обладая весьма высоким болевым порогом, сжал зубы от боли и приподнял рубашку, чтобы оценить степень тяжести ранения: пулевое ранения от огнестрельного орудия старого образца. Толстая кожа и плотные мышечные ткани сдержали удар, и металл вошёл неглубоко.
И хотя Игниамерон совершенно не боялся такого пустякового ранения, желание прогуляться до стоянки с кровотечением и пулей в боку резко отпало. В пару кликов вызвав через наручный КПК свой звездолёт по координатам их нынешнего местоположения, даэр’мон повернулся к своей новоприобретённой подопечной.

Надежда?
- Куда мы идем? - от страха перед неизвестностью ее сердце продолжало бешено колотиться в груди, но она пересилила себя, взглянув в его белесые глаза.

- Никуда. - безразлично ответил Игни, всматриваясь в вечереющее небо. - С минуты на минуту мой звездолёт должен быть здесь.
Всего на мгновенье встретившись взглядом с Азазель, даэр’мон достал кармана своих брюк полупустой портсигар. Вытянув толстую коричневую скрутку цилиндрической формы, он протянул её девушке и вопросительно глянул на неё.
- Будешь? - заинтересованно спросил он. В его единственном глазу блеснула какия-то игривая искра.

[Кара]

Остановившись, Азазель с непониманием посмотрела на краснокожего. Ей не понравилось то, что он, прекрасно понимая направленность вопроса, дал не тот развернутый ответ, который она ожидала.
- Я имею в виду, куда мы в о о б щ е идем? Летим. - уточнила девушка, стараясь сохранять ровный голос, дабы не выдавать свою тревогу.
Само собой, Игниамерону не составляло труда видеть ее насквозь, но отчего-то седовласой хотелось быть стойкой в глазах того, кто мог сровнять ее с землей. Банальный страх, но если это и случится, то, пожалуйста, только не на земле (мусоре) Ша́ура-Хара́у. Сначала улетим отсюда, а потом уже можно раздражать безрогого своим существованием.

Визрон проследила за взглядом великана и на мгновение обратила свое внимание на небо. Обычный закат. Нет, совсем не обычный. Первый закат, когда она может дышать свободно.

Азазель недовольно фыркнула, отгоняя мысли, которые сейчас так некстати. Она вновь пронаблюдала за действиями даэр’мона, но никак не могла предугадать его предложение, которое ввело ее в ступор.
- Э, да? - словно спросила у самой себя, поднимая одну бровь и с сомнением глядя на папиросу.
Нет, никогда раньше она не пробовала, но тут новый этап в жизни и все дела... Почему бы и нет?

Светлоглазая осторожно берет скрутку, с опаской кинув взгляд на великана, который явно что-то замыслил. Девушка делает глубокий вдох и неумело сжимает цигарку тонкими губами. Было бы разумно попросить огонька у того, по чьей вине за их спинами сейчас изнутри сгорает многоэтажка, но нет. Просто нет. И сама может, скрывать нечего. А еще было бы неплохо показать, что постоять за себя она в силах. В довершение всего, Азазель предполагала, что дышащий пламенем дьявол не просто так пришел за какой-то там неизвестной девчонкой.

Снежно-белые белки глаз визрона покрываются мелкими покрасневшими сосудами от резкой смены температуры. Девушка чувствует, как по ее телу растекается тепло, наполняя бренную оболочку силой. Само собой, это не та мощь, на которую она способна, но эти чувства невероятно восторгали ее оттого, что проявляет свою способность она впервые за долгое время.
И вот, на кончике ее пальца, охватывая острый ноготь, воссиял янтарный язык пламени. Она подносит его к скрутке и, погасив огонек, с упоением вздыхает, словно выбросила из себя какую-то долю зла и боли. Но Азазель тут же нелепо закашлялась, бросая косяк на землю и прижимая руку к груди. Прочистив горло, она неловко подняла глаза на Игниамерона, ожидая волну насмешек или разочарования.

Он точно оставит ее в этой яме.

[Пепельный]

- Я имею в виду, куда мы в о о б щ е идем? Летим. - уточнила девушка, стараясь сохранять ровный голос, дабы не выдавать свою тревогу.
Само собой, Игниамерону не составляло труда видеть ее насквозь, но отчего-то седовласой хотелось быть стойкой в глазах того, кто мог сровнять ее с землей. Банальный страх, но если это и случится, то, пожалуйста, только не на земле (мусоре) Ша́ура-Хара́у. Сначала улетим отсюда, а потом уже можно раздражать безрогого своим существованием.

- Скоро узнаешь. - коротко, но совершенно неясно ответил Игниамерон разглядывая темнеющее с каждой минутой небо, словно надеясь отыскать там сверкающие звёзды.

Видя в глазах девушки подростковую растерянность, он с предвкушением ожидал, когда она сделает свой выбор. И она сделала. Сделала предсказуемый выбор, на который и поставил краснокожий инорасник.
Глядя, как маленький огонёк исполнил свой скромный танец на кончике пальца юной девушки, в глазу Игни вспыхнула яркая искра, искра восхищения и ликования, которая не мелькала во взгляде даэр’мона очень и очень давно. Он словно бы и позабыл это чувство, растекающееся по венам приятным теплом. Он оказался прав, и это чудо в маленьком теле седоволосого визрона была именно тем, что ему нужно. Словно бы судьба вновь одарила Ноктиса своим почётным вниманием, и он, не скрывая эмоций, сияюще улыбнулся. Чем мог смутить юную особу, за эту недолгую встречу привыкшую к мрачному и хмурому великану.

- Ну-ну, не так сразу. - беззлобно усмехнувшись, промолвил Игни, легко похлопав своей громадной каменной рукой по спине откашливающейся девушки. Краснокожий и не ожидал иного исхода, однако ему, как ни странно, было забавно наблюдать за мнимой самоуверенностью этого необычного подростка. - А вот сигару ты так расточительно на землю кинула зря, они немалые деньги стоят.
Обратив внимание на лежащую на земле скрутку, всё ещё сверкающую красноватыми огоньками, одноглазый невольно поморщился. Быть может, он и не побрезговал поднять столь дорогостоящее удовольствие с земли и со спокойной душой довершить дело, но уж точно не с этой грязной земли этого проклятого города. Поэтому он лишь достал ещё одну сигару, поджёг её кончик своим пламенным дыханием и, сунув ту в рот, глубоко затянулся.

В тот же момент над головами двух инорасников начал нарастать гул работающих двигателей, отдалённо напоминающий жужжание шмеля. Игни, выпустив столб табачного дыма изо рта, поднял голову и увидел над собой звездолёт, вот-вот приземлившийся бы на голову зазевавшихся путников, если бы краснокожий не отошёл бы вместе с Азазель в сторону. Махина, состоящая из наскоро спаянных между собой металлических листов, напоминала прямоугольный параллелепипед с четырьмя торчащими, словно лапки диковинного насекомого, двигателями. По одному нажатию на кнопку в наручном КПК, входной люк звездолёта с характерным шипением открылся, осветив путников ярким белым светом, а навстречу парочке выдвинулся подъёмный трап.
- Нам пора. - кратко прохрипел Игниамерон, резко посерьёзнев. Ступив одной ногой на металлический трап, он повернулся к девушке и, посмотрев той прямо в её бледно-голубые глаза, указал головой по направлению входа в корабль.
- Ты со мной? - задал он вопрос визрону, стоя к ней вполоборота. Этот вопрос был лишним, ведь он знал, что она выберет.

Солнце зашло за горизонт, и яркое оранжевое свечение постепенно угасало, погружая Шаура-Харау в ночные сумерки. Впрочем, этот город никогда не спал, освещаемый ныне искуственными огоньками, тут и там вспыхивающими и затухающими на полотне ночного города.

[Кара]

Когда губы вечно сурового великана расплылись в улыбке, в голове Азазель промелькнула мысль, что, может быть, сегодня никто больше не умрет.

- А вот сигару ты так расточительно на землю кинула зря, они немалые деньги стоят.

- А если это знак, что кому-то не стоит тратиться на рулон бумаги с табаком? - она не могла не возмутиться, пусть даже выпалив какой-то бред. Защитная реакция, ведь девушка очень смутилась, когда так нелепо затянулась перед столь серьезной персоной. Она бы не хотела быть забавной настолько же сильно, как и не хотела бы казаться жалким ребенком в глазах безрогого, который вызвал у нее восхищение хотя бы тем, что вытащил ее из этой дыры, не говоря уже о том, что визрону удалось сегодня увидеть. - Ладно, извини.

Азазель вновь фыркает, недовольная очередным уклончивым ответом на заданный ранее вопрос. Заинтриговал. Жажда осведомиться обо всем буквально разрывала. Казалось, что еще некоторое время в неведении и седовласая буквально воспылает всем телом.

Светлоглазая поднимает глаза на темнеющее небо в поисках источника шума и, делая вместе с Игниамероном пару шагов назад, провожает взглядом приземляющийся корабль. Честно сказать, доверия он не внушал, и хотелось бы надеяться, что они не рухнут где-нибудь в неизвестности.

- Ты со мной? - задал он вопрос визрону, стоя к ней вполоборота. Этот вопрос был лишним, ведь он знал, что она выберет.

Ответ был очевиден для всех. Азазель без тени сомнения кивает, впиваясь тусклыми глазами в мужчину. И вот, сделав глубокий вдох перед неизвестностью, девушка ступает на трап и следует вглубь машины.

Оказавшись внутри, она обводит взглядом помещение. Мрачновато. А чего она ожидала? Какого-то уюта? Это корабль, тупица, тебя не приютил магнат в своем замке в поднебесье.
Пока за ее спиной закрывается дверь, преграждающая путь в мерзкое прошлое, седовласая решает свернуть направо. Не зная того, она направлялась в кабину пилота, но остановилась у двери с кнопкой. Ей бы не хотелось столкнуться с неприятностями и в очередной раз оплошать.
- Так я получу ясный ответ? Куда мы летим? - нахмурив брови, она резко обернулась к Игниамерону, ожидая, что на сей раз тот точно объяснит происходящее.

[Пепельный]

Внутри звездолёт оказался гораздо приятнее, чем снаружи. Простенькая металлическая обивка стен не восхищала своей оригинальностью и вычурностью, но и не вызывала отторжения, как увиденная Азазель внешняя обшивка корабля. Тусклые лампы светили тёплым желтоватым светом и достаточно хорошо справлялись со своей задачей, придавая холодному коридору щепотку домашнего уюта. «Дёшево и сердито» - так можно было охарактеризовать ту внутреннюю часть звездолёта, которая увидела Азазель, только-только зайдя на борт. Раздвижная металлическая дверь, у которой она остановилась, вела прямиком в, так сказать, командный центр, откуда и осуществлялось управление космическим кораблём. Грубо говоря, это была кабина пилота. И сияющая притягательным зеленоватым светом кнопка, находящаяся на специальной панели справа от двери, так манила кликнуть на неё.

Раздался гулкий металлический хлопок, оповещающий о закрытии шлюза, и за спиной визрона отчётливо послышались тяжёлые шаги. Было не сложно догадаться, кому они принадлежат.

- Так я получу ясный ответ? Куда мы летим? - нахмурив брови, она резко обернулась к Игниамерону, ожидая, что на сей раз тот точно объяснит происходящее.

- Кто-то называет это место обителем спокойствия и уюта, - задумчиво начал даэр’мон, остановившись в метре от девушки, - кто-то - крепостью одиночества, иные и вовсе считают это место недостижимой мечтой...
Краснокожий, слегка нахмурившись, затянулся сигаретным дымом.
- Я же называю это место домом. - сказал он, выпустив изо рта облако тёмно-серого, почти чёрного, дыма, наполнившего воздух характерным запахом отменного табака. - Если это понятие вообще применимо к таким, как я.
Краснокожий неожиданно развернулся и подошёл к одной из соседних дверей.
- Идём. - коротко позвал он девушку за собой. - Я тебе покажу, где можно отдохнуть и переосмыслить всё произошедшее с тобой в течение последних 30-ти минут.
Перед тем, как войти в комнату, одноглазый повернулся и усталым взглядом впился в её глаза.
- И я отвечу на все мучающие тебя вопросы.

Последовав за своим «спасителем», перед девушкой предстало достаточно просторное помещение прямоугольной формы. По правую руку, заполняя оба угла комнаты, располагались кухонная гарнитура, микроволновая и электрическая печь, раковина, а так же посудомоечная машина. Чуть ближе стоял круглый деревянный стол, под одну из ножек которого была подложена стопка каких-то ненужных бумаг, а вокруг него располагались четыре стула. Всё выглядело достаточно потрёпанным, но, как ни странно, не пыльным и даже не грязным. По левую руку располагался просторный, местами протёртый, кожаный коричневый диван, несколько крёсел из того же комплекта, пара тумбочек, светильник и небольшой стеклянный столик с красным цветком в горшочке, который при более близком рассмотрении оказался искуственным. Стену напротив двери украшал ряд иллюминаторов, ныне закрытых металлическими жалюзи. А по центру, прямо перед входящим в помещение, лежал круглый ковёр с изображённым на нём глазом в трегольнике.

- Присаживайся. - вымолвил Игниамерон, прервавший знакомство девушки с помещением, и жестом указал на одно из кресел, пока сам отошёл в сторону, чтобы обработать кровоточащую рану.

[Кара]

- Кто-то называет это место обителем спокойствия и уюта, - задумчиво начал даэр’мон, остановившись в метре от девушки, - кто-то - крепостью одиночества, иные и вовсе считают это место недостижимой мечтой...
Краснокожий, слегка нахмурившись, затянулся сигаретным дымом.
- Я же называю это место домом. - сказал он, выпустив изо рта облако тём

Азазель затаила дыхание, вслушиваясь в его слова. Она так надеялась, что сейчас ей всё станет понятно, но... нет. После озвученных размышлений, девушка недовольно закатила глаза и вздохнула за спиной отвернувшегося безрогого. Терпение.

Войдя в комнату, визрон мысленно отругала себя за свои предрассудочные суждения. Она никак не ожидала увидеть на корабле великана порядок, насколько он был возможен с годами потрепанной мебелью. Ей представлялся даэр’мон, спящий на деревянных подносах посреди пустой холодной комнаты.
Для нее было неожиданностью почувствовать здесь уют и даже умиротворение, оба эти ощущения были для седовласой чужды. Девушка плавно передвигалась по комнате, рассматривая детали и стараясь тем самым выудить у предметов быта что-либо о их владельце, но Игниамерон прервал это расследование.
Азазель послушно плюхнулась в мягкое кресло, откидывая голову на спинку и с наслаждением, пока безрогий устраивался, прикрывая на секунду глаза. Но расслабляться рано. Вернее, расслабляться вообще не вариант. Она вообще не знает, можно ли считать его спасителем или всё это лишь уловка, чтобы испоганить её и без того никчемную жизнь (а может быть и оборвать её?).

Азазель делает очередной глубокий вздох и проводит когтями по мягкой коже подлокотников кресла, нервно собирая кисти в кулаки. Отрепетировать в голове речь она не успела, как и не успела записать все всплывающие вопросы. Седовласая понимает, что её ждут, как несколько минут назад ждала и она, но под зорким взглядом великана было сложно собраться.
На счет "три".
Один.
"Что со мной будет?"
Два.
"Меня убьют?"
Три.
- Зачем ты пришел за мной? - выпалила она, прерывая тяжелую нависшую тишину и наседающие мысли. - Я твоя случайная жертва или запланированная?

Абсолютно сомнительно, что перед смертью тебя решили чаем угостить. Но светлоглазая не может отделаться от мысли, что здесь все не так сказочно, что не так просто её пришел спасти из замка огнедышащий дракон. Терять ей нечего, она уже добровольно зашла в клетку и за ней захлопнули дверь. Но что, если она видит угрозу там, где той нет? Во всяком случае, Игниамерон избавил девушку от обузы в виде вечно пьяных в хлам опекунов, о чем она так давно фантазировала. Хоть за это, но следовало бы поблагодарить.
- Спасибо, что вытащил меня оттуда. Не знаю, чего ты хочешь, но я рада, что больше не увижу то место.
Азазель сохраняет ровный голос, борясь с паникой внутри. Однако та постепенно стала отступать, когда сознание купилось на спокойную обстановку и мягкий, столь домашний свет. Визрон и рада бы прокрутить в голове моменты минувшего получаса, но вопросы о будущем волновали ее больше.

[Пепельный]

Абсолютная тишина нарушалась только шуршанием девушки на местами облезлом кожаном кресле, которое в комплекте с остальным наполненой мебелью и бытовой техникой досталось краснокожему вместе с этим звездолётом по небольшой цене на черном рынке. Небольшой, учитывая большинство исправных систем этого летающего ржавого корыта.

Даэр’мон сдержано улыбнулся, видя, как покорно Азазель ответила на его предложение и устроилась на мягком кресле, заметно пахнущем табачным перегаром. Подойдя к одному из иллюминатором, он поднял металлические ставни, открывая путь неоновому свету с ближайшей вывески в просторную комнату звездолёта.

- Зачем ты пришел за мной? - выпалила она, прерывая тяжелую нависшую тишину и наседающие мысли. - Я твоя случайная жертва или запланированная?

- Спасибо, что вытащил меня оттуда. Не знаю, чего ты хочешь, но я рада, что больше не увижу то место.

- Жертва? - краснокожий с весьма заметным на лице недоумением повернулся к Азазель, возмущённый её странным вопросом. - Если бы ты была моей жертвой, то ты либо лежала там, в горящей квартире, со свёрнутой шеей, либо сидела бы в контейнере для перевозки диких животных, ожидая своей незавидной участи.
Игниамерон, закончив с остановкой кровотечения, наконец сел напротив своего гостя, громко скрипнув пружинами кресла. Ещё пару мгновений неловкого молчания даэр’мон сверлил девушку взглядом хищника, готовящегося к финальному прыжку.
- Неделю назад я нашёл одну статью... - начал Ноктис издалека, в надежде расшевелить память Азазель о том далёком событии. - Очень старую и, с первого взгляда, сомнительную в своём содержании. И как ты могла догадаться, я говорю о событии в твоём прошлом, которое перевернуло твою жизнь с ног на голову. Ты мне уже доказала то, что заявления очевидцев того инцидента, кричащих о «самовоспламенившейся девчонке», не были всего лишь воспалённой фантазией недалёких прохожих.

Докурив сигару, одноглазый бесцеремонно закинул окурок в свою зубастую пасть и совершенно спокойно проглотил.
- Твои способности... Поразительны. - сказал даэр’мон, медленно вставая с кресла. - И я был бы глупцом, позволив такому таланту сгинуть на этом грязном клочке земли.

[Кара]

- Твои способности... Поразительны. - сказал даэр’мон, медленно вставая с кресла. - И я был бы глупцом, позволив такому таланту сгинуть на этом грязном клочке земли.

- Мои способности разрушили мне жизнь. Благодаря им большую её часть я провела на этой свалке. - Азазель нахмурила брови и, поджав тонкие губы, принялась в ответ пронизывать даэр’мона раздраженным взглядом.

Очень долгое время воспоминания не давали ей покоя. Да что там, они вообще не отступали и сейчас с ней. Первое время она неимоверно корила себя, затем старалась забыть всё случившееся. Но не было дня, который бы она не проживала прошлым с невыносимым грузом вины за произошедшее. В тот день она собственноручно убила близкого человека, которого так хотела огородить от боли, что причиняли той окружающие глупые дети. События так ярко отпечатались в памяти визрона, что та словно стала частью заевшей пластинки, не позволяющей сдвинуться с места.
Всё было бы иначе, будь она н о р м а л ь н о й. Если бы она не воспламенялась, тем самым подталкивая самых близких стать для нее совершенно чужими. Но не в огне беда, а в том, что он за собой принес, а за ним по пятам следовала смерть, оставляя за собой выгоревшую пустошь прошлого. Смерть родного существа. И в этом ее вина. Как напоминание о том трагическом происшествии, пламя оставило на теле девушки ужасающие, мерзкие шрамы, которые она всеми силами старается скрывать не столько от зевак, сколько от себя самой.

Но будем честны, за долгие годы относительного одиночества (как считает Азазель, лучше бы оно было абсолютным) она очень глубоко копала внутрь себя и самоанализом седовласая уже сыта по горло. Да, она пыталась смотреть на свои способности под другим углом, но это довольно сложно, учитывая последствия, что они повлекли за собой. Но она была ребенком, неспособным контролировать себя в столь затруднительном положении, поддавшимся страху за сестру и отчаянной ярости. Сложись всё иначе, Азазель бы наверняка величалась своим даром. Но сейчас у нее появился кандидат, который, возможно, сможет научить горелую правильному обращению со своими способностями, если, конечно, он не врет и не видит в ней жалкую жертву.

- И... ты дашь мне инструкцию по пользованию огнетушителем? - светлоглазая скептически подняла одну бровь, пренебрежительно фыркнув, а затем выдохнув, обводя взглядом комнату и снова вонзаясь глазами в краснокожего. - Нет, правда, зачем я тебе нужна? Неужели дышащему пламенем великану настолько не хватает проблем, что он решил приобрести обузу в виде проблемной сиротки? - на последнем слове девушка сердобольно сложила руки на груди, жалостливо сдвинув брови.

Конечно, Азазель не верила в чистые намерения Игниамерона. НО. Во-первых, деваться ей некуда. Во-вторых, ей действительно не помешает инструкция. Ну, и он, наверное, спас её?
- Для чего тебе этот "талант"? - уже устало продолжила она, сегодняшний день знатно ее измотал, поэтому она не горела желанием вступать в дебаты с даэр’моном у которого, кстати говоря, в силе точно преимущество. А еще проблема в том, что она заперта там, куда добровольно пошла. - Я правда благодарна тебе, что я не в контейнере для перевозки животных, а так же за трупы моих "дорогих" опекунов, но я не понимаю. Что будет дальше?

[Пепельный]

Даэр’мон заметил усталость девушки, и тут же встал с мягкого кресла и направился к дальней части комнаты, оставив девушку наедине со своими вопросами. Открыв маленький серый холодильник, который Азазель могла и не заметить с первого взгляда, так как тот очень сливался с кухонной гарнитурой, даэр’мон достал оттуда бутылку с переливающейся серебристой жидкостью, а затем снова вернулся к девушке. Молча поставив на стол пару бокалов, краснокожий разлил по ним серебристое пойло. В нос ударил манящий сладковатый запах, который, возможно, опалённая могла где-то уже чувствовать. Девушка могла заметить, как на этикетке бутылки красовалась надпись, составленная элегантным прописным подчерком.

- Знаменитое визронское вино... - тихо, но торжественно прохрипел Игниамерон, помешивая перламутровое содержимое бокала и вглядываясь в постоянно меняющиеся замысловатые узоры. - Специфический напиток. Особенно, для вина. Но кто этих визронов поймёт, верно?
На последней фразе безрогий с явной насмешкой посмотрел юной особе в глаза, а затем одним залпом опустошил бокал.
- Твой талант - большая редкость для всех жителей галактики. - начал он, нарушив недолгое молчание. - Научившись им пользоваться, ты сможешь творить поистине невероятные вещи. Как я когда-то...
Ноктис с едва заметной грустью на лице отвёл взгляд в сторону. Не мудрено, он сильно жалел о потерянном могуществе. Он вспоминал, как жгучее пламя текло по его жилам, а потом с первобытной яростью выходило наружу, испепеляя всё на своём пути. А потом потерял. Не только способности, но и только-только объявившуюся любовь, друзей, клан и даже собственный корабль, так много значивший для него. Но больше всего его тяготило то, что он потерял надежду. Надежду на будущее, где он не скован цепями, данными ему при рождении.
- Я хочу развить твой талант. - сказал он, наполняя свой бокал. Но нужна ты мне не только поэтому. Мне нужен... Ассистент. Иногда защитник, иногда помощник, иногда слушатель, а иногда ученик.
Выпив содержимое бокала, краснокожий глянул на время в своём КПК.

[Кара]

Отношение к алкоголю у Азазель было... неоднозначным. С одной стороны, он вызывал мерзкие ассоциации с опекунами, которые были насквозь им пропитаны, а в квартире в воздухе витал аромат спирта и жуткого перегара. Немудрено, что хорошо горит. С другой же стороны, она была не против утащить к себе в комнату укатившуюся из под лап региров бутылочку чего-то опьяняющего, чтобы как-то абстрагироваться от окружающего внешнего и внутреннего дерьма.

- Знаменитое визронское вино... - тихо, но торжественно прохрипел Игниамерон, помешивая перламутровое содержимое бокала и вглядываясь в постоянно меняющиеся замысловатые узоры. - Специфический напиток. Особенно, для вина. Но кто этих визронов поймёт, верно?

От слов Игниамерона на вечно пасмурном лице девушки, словно уже нежданный луч солнца, блеснула невольная улыбка. Она завороженно наблюдала, как тягучая серебристая жидкость наполняет бокалы, сливаясь в витиеватый орнамент. Когда-то бутылка такого вина стояла в серванте на кухне ее настоящей семьи, а ее детская фантазия воображала, что это зелье. Что ж, в какой-то мере она была права.
Вдохнув приятный запах, визрон сделала пару глотков, пробуя напиток. И он, пожалуй, сильно отличался от пойла, что обычно затуманивало ее разум в сгоревшей квартире.

- Твой талант - большая редкость для всех жителей галактики. - начал он, нарушив недолгое молчание. - Научившись им пользоваться, ты сможешь творить поистине невероятные вещи. Как я когда-то...

- Какие вещи? Точнее, чему они будут служить? - она вновь вернула взгляд на безрогого, сжимая в руке бокал. - Я не понимаю, чем эта сила может мне помочь, кроме как разрушать всё, что мне дорого. Или предлагаешь держать в страхе то, что может иметь угрозу? И как этот талант помогал тебе?

Азазель не стала спрашивать о потере его дара, решив, что сейчас не вполне подходящее время. Когда-нибудь она обязательно это сделает, когда-нибудь, когда будет к нему ближе, а не просто соседом по несчастью.
Его последние слова (а может быть и вино) слегка успокоили седовласую, поэтому она позволила себе расслабиться. В конце концов, что ей еще делать?
- Хорошо, я не против быть оруженосцем и психологом в одном лице. Но кто меня спрашивал, да? Вариантов, в общем-то, нет. - она горько усмехнулась, смотря на краснокожего. - Чего мне ждать дальше?

[Пепельный]

- Какие вещи? Точнее, чему они будут служить? - она вновь вернула взгляд на безрогого, сжимая в руке бокал. - Я не понимаю, чем эта сила может мне помочь, кроме как разрушать всё, что мне дорого. Или предлагаешь держать в страхе то, что может иметь угрозу? И как этот талант помогал тебе?

- Знаешь ли ты что такое Хаос, юная Азазел’? - задал собеседник совершенно не вписывающийся в общую тему разговора вопрос. Имя свой подопечной он проговорил с особенным произношением - плавно, изящно, даже в какой-то мере куртуазно. И Азазель не составило труда догадаться, с каким акцентом было произнесено это имя.
- Хаос - двигатель прогресса. - продолжил он, смерив визрона учительски надменным взглядом. - Каждый народ, каждая цивилизация в своём развитии испытывая на своём опыте этот аспект бытия, либо постигая его и вынося из этого ценный урок, либо погибая в своей беспомощности перед его разрушительной силой!
И даэр’мон улыбнулся. Улыбнулся так жутко, что его истинная неестественная, потусторонняя натура на миг явила себя, сгустив окружающий воздух своей зловещей энергетикой.
- Я и Ты, Азазель, подлинные воплощения Хаоса! Твои исключительные способности какому-нибудь примитивному болвану покажутся лишь неуправляемой стихией, но для тебя это - твоя сила, твоё преимущество перед низшими формами разумной жизни. Огонь, что горит в тебе - такая же часть тебя, как рука, нога или же глаз, твой незаменимый инструмент в достижении твоих целей.
Игни снова налил себе в бокал серебристый напиток и сделал пару небольших глотков.

- Хорошо, я не против быть оруженосцем и психологом в одном лице. Но кто меня спрашивал, да? Вариантов, в общем-то, нет. - она горько усмехнулась, смотря на краснокожего. - Чего мне ждать дальше?

- Именно. Вариантов у тебя нет. - жестко отрезал краснокожий. - Тебя ждёт увлекательный двухчасовой перелёт через гиперпространство до Сархонта. Поэтому советую заняться какими-нибудь полезными делами или просто-напросто вздремнуть. Думаю, этот вечер мог стать для тебя слишком напряжённым.
Ноктис чрезвычайно резко встал и направился к выходу из комнаты.

Когда новый знакомый Азазель покинул помещение, она наконец осталась в долгожданном или не очень одиночестве. Она почувствовала, как корабль поднялся в воздух, покинул атмосферу Шаура-Харау и устремился к звёздам.

[Кара]

- Я и Ты, Азазель, подлинные воплощения Хаоса! Твои исключительные способности какому-нибудь примитивному болвану покажутся лишь неуправляемой стихией, но для тебя это - твоя сила, твоё преимущество перед низшими формами разумной жизни. Огонь, что горит в тебе - такая же часть тебя, как рука, нога или же глаз, твой незаменимый инструмент в достижении твоих целей.

Азазель лишь досадливо фыркнула. И почему он не считает ее тем самым примитивным болваном? Она бы с этим согласилась.
Само собой, девушка в очередной раз зря ожидала от него какого-то конкретного ответа. Это уже даже перестало раздражать. Визрон смирилась с его обтекаемой манерой говорить, но не с этой пышностью слова. Новая причина для негодования. Она терпеть не могла, когда пускают пыль в глаза, но, видимо, на этом корабле придется себя занимать чем-нибудь, пока Игниамерон спустится по с небес по лапше (висящей на ушах Азазель) пафоса ближе к сути дела.

Седовласая вовсе не оценила позиции краснокожего. Ей не нравилось, что, по его мнению, жалкий огонек, который стал ее частью лишь по невероятно удачному стечению обстоятельств, каким-то образом возвышал ее над всеми остальными. Каких же целей она сможет достигать с его помощью? Сомнительно, что благих, ведь первая попытка уже была. Азазель не была святой, но и тем самым воплощение Хаоса, о котором говорил безрогий, она тоже становиться не желала. Если уже не является таковым.
Так, ладно. Азазель, ты же хотела взглянуть на себя под другим углом? Наслаждайся.
Кроме того, она все никак не могла сложить однозначное мнение по поводу ее спасителя. Однако то, что она уже на корабле, не оставляло ей выхода, кроме как с осторожностью к нему присматриваться. Да и ей было просто-напросто интересно.

Когда мужчина вышел за дверь, сероглазая облегченно вздохнула. Теперь она может разложить свои мысли по полочкам и, наконец, передохнуть в тишине. Поднявшись с места, девушка сняла с себя рюкзак и пальто, уложив одежду на спинке кресла. Выудив из рюкзака захваченную с собой книгу, визрон улеглась на диване и слегка в него вжалась, когда почувствовала, что они уже в воздухе. Азезель не часто доводилось летать.
И вот, как бы седая не старалась сосредоточиться на тексте и отвлечь себя от событий сегодняшнего дня, от усталости буквы расплывались в ее глазах, а через несколько минут те и вовсе закрылись, погружая оруженосца в долгожданный сон.

[Пепельный]

Безымянный корабль нёсся сквозь гиперпространство, словно бы прорезая себе путь через полотно безмолвного космоса.
Пока Азазель странствовала по своим неосязаемым грёзам, Игниамерон, сидя в кресле пилота, глядел на часы и тихо покуривал табак. Он не строил никаких надежд и планов, ведь они всегда могут окончиться горьким разочарованием. Станет ли эта девчонка тем, кем молодой, но изрядно потрёпанный временем даэр’мон хотел бы её видеть в будущем? «Время покажет.» - думал он, хотя пока и не видел в ней ни капли стремления к собственному совершенствованию. В любом случае, она всегда может стать полезной для него в другом деле с более плачевными для неё последствиями.

Когда звездолёт вырвался из подпространства на орбиту Сархонта, прошло уже около 5-ти часов с того момента, как Игниамерон и Азазель покинули Шаура-Харау. Яркое солнце жёлтой звезды поприветствовало новоприбывших своими лучами, отчего одноглазый невольно поморщился. Взявшись за штурвал обеими руками, краснокожий направил звездолёт к нужной точке на этом громадном шаре.

- Азазель! - громко и строго окликнул девушку безрогий, прервав её сладкий или не очень сон. - Мы на месте.
Когда его подопечная наконец осознала себя в реальности, а сон остался на задворках её пробудившегося разума, они вместе направились к выходу.

Медленно отворяющаяся дверь впустила обитель холодного искусственного света лучи утреннего света. Однако едва ли их можно было назвать тёплыми. Неподготовленную к такому резкому изменению климата обдало холодным северным воздухом, а то самое солнечное тепло практически никак не согревало открытые участки кожи.
Взору обоих предстал живописный вид горных вершин, зелёных полей, хвойных лесов и необычайно огромных деревьев, рассекающих своими исполинскими стволами облака. Игниамерон готов был поспорить, что Азазель никогда в своей жизни не видела таких захватывающих дух мест.
Он повёл свою спутницу к отвесному утёсу одной из ближайших скал, где, как могла заметить девушка, находился давно заброшенный военный объект.

Пробираясь сквозь густую, ещё покрытую утренней росой, траву, достающую Азазель до живота, до обоих пришельцев донёсся грозный рык, а затем, даже не дав момента среагировать, прямо из пышной растительности одним ловким прыжком на девушку прыгнуло существо, напоминающее одновременно обезьяну, змея и тигра. Намертво прижав жертву к земле, животное вонзило свои когти в плечи визрона и приоткрыло свою зубастую пасть, чтобы вцепиться ею в уязвимую шею добычи...

[Кара]

Она очнулась на жестком матрасе, лежащей в центре пустой комнаты на ветхой обшарпанной кровати. Старые стены здесь делали последние вздохи, с каждым все сильнее пропитываясь гарью. На них были знакомы Азазель отметины - ожоги. Когда-то огонь почти полностью проел оболочку, вгрызаясь в самые внутренности здания, обволакивая почти сплошным черным шрамом всю комнату. Проемы окон пустовали.

Визрону в уши отдавало учащенное сердцебиение. Она осторожно встала, приближаясь к окну. Этот контрастный помещению вид был давно запечатлен в ее памяти. Внизу простиралась густая золотистая роща, кроны деревьев которой словно создавали купол, под которым как можно скорее хотелось спрятаться от давящей атмосферы дома. Азазель лишь однажды была на родной планете, представление которой не раз разбавляло ее дни в сером Шаура-Харау. Однако, больше не было ни шанса увидеть удивительные пейзажи, ни семьи.

Девушка поспешила наружу, устремляясь по шаткой широкой лестнице к выходу. Пустующий дом остался позади, а ее взору, вместо роскошного бора, предстало пепелище. Седовласая замерла на месте, пытаясь разобраться внутри себя, но почувствовала лишь всепоглощающий вакуум, прямо как в строении за ее спиной. Сейчас все ее чувства были отключены.
Она проходит вперед. Под ногами хрустят остатки леса. Отрывая взгляд от земли, взгляд упирается в сгорбленную фигуру, сидящую на коленях среди обугленной пустоши. Азазель, вероятно, благодаря отсутствию сейчас всяких ощущений, быстрыми шагами направляется к ней.
И упирается в спину самой себе. Одежда на ней висела клочьями, а саму Азазель наконец передернуло. Она вновь слышит как по ушам бьет бешеный пульс. Обойдя фигуру, визрон замечает, что та склонилась над чьим-то маленьким безжизненным телом, держа его на руках. Ей не составило труда догадаться, кем являлся обгорелый труп. Та, о ком она не может не думать и дня. Ее сестра.
Копия девушки внезапно поднимается на ноги, бросая плоть на землю. И без того халцедоновые глаза полностью поблекли, оставляя едва заметный серый змеиный зрачок, при этом покрываясь частыми витиеватыми сосудами. По ее венам словно начала растекаться жгучая лава, воспламеняя ее саму. Безумная улыбка напоминала звериный оскал. Азазель отступает назад, но ее резко хватают за горло, поднимая над землей. Пламя обжигает кожу и девушка чувствует, как обмякло ее тело. Пелена обволакивает глаза и…

- Азазель! - громко и строго окликнул девушку безрогий, прервав её сладкий или не очень сон. - Мы на месте.
Когда его подопечная наконец осознала себя в реальности, а сон остался на задворках её пробудившегося разума, они вместе направились к выходу.

Визрон прижимает руку к голове, чувствуя ужасное напряжение, словно не спала несколько суток. Подрываясь с места, она кидает упавшую на пол книгу в старый рюкзак и бежит в коридор.

Холодный воздух обжигает кожу, и седоволосая сильнее кутается в свое старое пальто. Обводя глазами завораживающие своей красотой виды, глубоко вдыхая свежий утренний воздух, на ее лице невольно промелькнула улыбка. Наконец-то. Так ли выглядит свобода?

Девушка, не очень довольная труднопроходимыми зарослям из травы, следовала за Игниамероном, все это время сохраняя молчание, погрузившись в свои размышления по поводу прошедшей ночи.
- Куда мы идем? – наконец следует закономерный вопрос.
Но услышать ответ было не суждено. В один миг с ног ее сбивает здоровенное нечто. Светлоглазая чувствует, как острые словно бритва когти вонзаются в ее плечи, разрывая плоть. Прерывая романтику утренней тишины, раздается мучительный крик. На один момент она чувствует то же бессилие, что и в кошмарном сне. Но все же невыносимая боль, страх и желание победить в борьбе за жизнь выпустили наружу еще необузданную стихию. Тело визрона за пару секунд покрылось пламенем, обжигая нападавшего. Из последних сил воспроизводя руками вспышку, Азазель почувствовала желанное освобождение. Зверь отпрянул.
Огонь погас. Она постаралась снять с себя горящее пальто и, недалеко отбросив его в сторону, вновь без сил упала на землю. После пламени кровоточащие раны уже не чувствовались. Невыносимо болело все тело, покрываясь новыми ожогами и волдырями. Хрипящая и стонущая от боли, не в силах больше держаться, девушка закрывает глаза.

[Пепельный]

Идя по зелёному полю, поросшему высокой салиоонской травой, Игниамерон чувствовал в глубине души умиротворение. Он нашёл то, что искал. Он привёл её сюда без особых усилий и потерь, не говоря, конечно, о всё ещё покалывающей боли в боку. Существо, силы которого, в теории, могли бы если не превзойти способности Ноктиса, то хотя бы стать на равне с ними, теперь было у него в руках. В слабом и хрупком теле таилась огромная мощь, которую только нужно было раскрыть в полной мере.
Но, как и всегда, судьба вновь подкинула монету.

До парочки донёсся пронзительный рык, ставший неким предзнаменованием грядущей катастрофы.
Последовавший за гласом зверя женский крик осенил даэр’мона, однако не успел он среагировать, как его пошатнуло от чего-то тяжелого, а шею пронзила острая боль. Не медля ни секунды, краснокожий схватил вцепившиеся в его шею челюсти и разжал с такой силой, что хруст костей, казалось, был слышен в нескольких километров отсюда. Скинув обмякшую тушу на землю и прижав «живой» рукой кровоточащую рану, Игниамерон бросился к девушке...

Но услышать ответ было не суждено. В один миг с ног ее сбивает здоровенное нечто. Светлоглазая чувствует, как острые словно бритва когти вонзаются в ее плечи, разрывая плоть. Прерывая романтику утренней тишины, раздается мучительный крик. На один момент она чувствует то же бессилие, что и в кошмарном сне. Но все же невыносимая боль, страх и желание победить в борьбе за жизнь выпустили наружу еще необузданную стихию. Тело визрона за пару секунд покрылось пламенем, обжигая нападавшего. Из последних сил воспроизводя руками вспышку, Азазель почувствовала желанное освобождение. Зверь отпрянул.
Огонь погас. Она постаралась снять с себя горящее пальто и, недалеко отбросив его в сторону, вновь без сил упала на землю. После пламени кровоточащие раны уже не чувствовались. Невыносимо болело все тело, покрываясь новыми ожогами и волдырями. Хрипящая и стонущая от боли, не в силах больше держаться, девушка закрывает глаза.

С подозрительно бледным огоньком в глазах готовившийся к финальному штриху своего нападения, зверь не успел с молниеносной скоростью сомкнуть свои клыки на шее жертвы, как его погруженные в плоть добычи лапы вдруг обдало жгучим пламенем. С визгом вырвав свои обожженные лапы из огня, животное попыталось отпрыгнуть в сторону, но не успело. Вспышка разрушительной стихии в миг превратила его змеиную черепушку в тлеющие угли и тело зверя рухнуло на почерневшую траву.

...Но было уже поздно. Почти что безжизненное тело девушки лежало перед безрогим, а рядом - опалённый труп виновника. Жгучая злоба эхом прокатилась по телу Игниамерона, заставив того поёжиться. Но он не намерен был сдаваться.
Всё ещё прижимая ладонь к результату своей невнимательности, краснокожий сорвал с девушки оставшуюся одежду, протезированной рукой подхватил бессознательное тело Азазель и повесил его к себе на плечо. Без всякого промедления, Ноктис побежал, всё ещё надеясь спасти жизнь этого существа. Даже если это связанно с чудовищным риском.

Не успела Азазель очнуться от недолгого сна, как всё её тело пронзила ужасающая боль, которую девушка ещё никогда не испытывала. Открыв глаза, пред взором юной особы предстала лишь кровавая пелена и яркие чёрные вспышки. По ушам бил нескончаемый шум, хруст, крик, визг, рык, - сложно было сказать, что из всего этого конкретно слышала визрон. Из запахов она ощущала лишь медный аромат собственной крови.
Она чувствовала, как всё её тело бьётся в конвульсиях от ужасающих мук. Дыхание было хаотичным и очень затруднительным, воздух едва ли поступал в лёгкие девушки. Сердце билось со страшнейшей силой, что, казалось, оно вот-вот разорвётся на куски. Голова и вовсе по ощущениям была похожа на ядерную бомбу в момент взрыва. Само существование в этот момент для Азазель казалось сущим адом.

Однако постепенно боль начала притупляться, не исчезать вовсе, а скорее отходить на второй план. Картина перед глазами визрона стала проясняться. Она лежала на обугленной траве, среди таких же покорёженных от бушующего пламени деревьев. Небо застилала пелена чёрных как смоль туч, иногда извергающих из себя кроваво-красные молнии. Немного приподнявшись на ноги, Азазель увидела бы длинную тропу, покрытую какой-то фиолетовой субстанцией. Что-то в подсознании Азазель подсказывало, что далеко впереди стоит дом. Её настоящий дом, что был потерян много-много лет назад. А позади, чувствовала она, находился Шаура-Харау, грязный и пыльный город, кишащий множеством пренеприятных личностей.
Почувствовав что-то твёрдое в руке, девушка раскрыла ладонь и увидела странный ключ, пульсирующий в ритм её собственного сердца.

[Кара]

Где-то вдалеке раздались глухие раскаты грома и вновь беспрестанно замелькали алые разряды. Азазель крепко сжала ключ в руке. Решение было очевидно. Визрон была уверена, что в Шаура-Харау вернется лишь ее труп. Однако ее тело настойчиво намекало, что она уже ходячий мертвец. Седовласая едва стояла на своих ватных ногах, а перед глазами все время мелькали то чернильные, то багряные кляксы.
Сделав шаг вперед, Азазель едва ли не рухнула на обугленную траву, вовремя оперевшись на ладони. По склонившемуся телу пробежала дрожь, и на пепел, который укрыл собой землю, упала капля. И девушке хотелось бы верить, что начался дождь, но ее глаза предательски наполнились слезами. Это были слезы отчаяния, слезы гнева. Никогда еще Азазель не чувствовала себя столь беспомощной. Даже в той протухшей квартире она все же ощущала себя властителем своей судьбы, а сейчас она ничтожна.
Девушка делает глубокий вдох, и вены на ее теле постепенно загораются уже привычным янтарным светом. Сжатый в ладони ключ стал просачиваться сквозь пальцы воспламенившейся, и та со злостью отбросила его остатки в сторону. Ярость затмила всю скопившуюся боль.

Поднявшись с колен, весь силуэт визрона был обнят бушующими языками пламени. Сложно сказать, чем именно сейчас руководствовалось это существо. И все же Азазель резко развернулась в сторону кладбища любых надежд, в сторону Шаура-Харау. Ей хотелось выжечь всю гниль из этого испорченного места. Ей хотелось прижечь все возможные раны, из которых словно кипящая кровь сочились ее отчаяние, ужас и муки, накапливаясь где-то глубоко внутри нее и разливаясь сейчас по жилам жгучей лавой.

Идя по тлеющим углям, светлоглазая оставляла позади себя свой родной дом. Девушка не хотела поддаваться слабости. Она знала, что там ей места нет, дома ее уже давно не ждут.

Перед ее глазами внезапно вырос город, казавшийся таким далеким. Пройдя вглубь трущоб, когда в нос ударил знакомый запах помоев, в голове визрона окончательно закрепилась мысль сжечь здесь все дотла.
Рано или поздно на ее пути должен был кто-то встретиться. И вот, первый избранник судьбы. Он лежал на земле, а рядом валялись пустые бутылки, с негромким звоном сталкиваясь из-за ветра. Ловя себя на такой избитой мысли, что проспиртованное тельце будет хорошо гореть, Азазель поднимает незнакомца за ворот его футболки, попутно поджигая ее. Жертва, судорожно пытающаяся понять происходящее, начала выкрикивать что-то, что девушка явно не желала слышать и пропускала мимо ушей. Визрон обхватывает голову мужчины руками, впиваясь большими пальцами в его глазницы. По пустому переулку раздался душераздирающий крик. Упивающаяся кровоточащим зрелищем, седовласая бросает бьющееся в конвульсиях тело обратно на его законное место.
Наконец она дошла до более оживленного места. Приковывая к себе взгляды, девушка аккуратно коснулась деревянных конструкций торговцев, отчего лавки стали вспыхивать одна за другой, цепляя за собой не особо расторопных торгашей.
Внезапно что-то ударяет палача по голове. От разочарования Азазель приглушенно зарычала и, обернувшись, увидела своего опекуна. Регир, словно никогда и не умирал, уверенно держал в руке нож. Халцедоновые глаза округлились от недоумения и тогда мужчина стремительно нанес удар в ребро.

[Пепельный]

Где-то вдалеке раздались глухие раскаты грома и вновь беспрестанно замелькали алые разряды. Азазель крепко сжала ключ в руке. Решение было очевидно. Визрон была уверена, что в Шаура-Харау вернется лишь ее труп. Однако ее тело настойчиво намекало, что она уже ходячий мертвец. Седовласая едва стояла на своих ватных ногах, а перед глазами все время мелькали то чернильные, то багряные кляксы.
Сделав шаг вперед, Азазель едва ли не рухнула на обугленную траву, вовремя оперевшись на ладони. По склонившемуся телу пробежала дрожь, и на пепел, который укрыл собой землю, упала капля. И девушке хотелось бы верить, что начался дождь, но ее глаза предательски наполнились слезами. Это были слезы отчаяния, слезы гнева. Никогда еще Азазель не чувствовала себя столь беспомощной. Даже в той протухшей квартире она все же ощущала себя властителем своей судьбы, а сейчас она ничтожна.
Девушка делает глубокий вдох, и вены на ее теле постепенно загораются уже привычным янтарным светом. Сжатый в ладони ключ стал просачиваться сквозь пальцы воспламенившейся, и та со злостью отбросила его остатки в сторону. Ярость затмила всю скопившуюся боль.

Азазель сделала свой выбор. Она с усилием сжала в руке таинственный ключ, бьющийся в такт сердечного ритма. Чем сильнее сжимала ладонь девушка, чем всё чаще и яростней бился ключ в её руке, пока сквозь пальцы не начала сочиться ярко-красная кровь. Пульсация затихла. Но за ней опалённую пронзила сильная боль в груди, а мир вокруг неё, словно шахта, погребённая под толщей земли, камня и песка, начал рушиться. Сильнейшее землетрясение вновь повалило девушку на обгоревшую траву, а из сверкающих тут и там красноватых шрамов осыпалась седая зола. Ушей девушки достиг истошный женский крик, источник которого исходил от всего вокруг.
- Давай же! - прошептал лёгкий ветерок всего одну фразу крайне знакомым голосом.
Но Азазель не испугало ничто, происходящее вокруг неё. Когда земля под её ногами затихла, она, преисполненная воистину звериной яростью, двинулась по фиолетовой тропинке к Шаура-Харау. К месту, к которому её душа никогда не стремилась.

Перед ее глазами внезапно вырос город, казавшийся таким далеким. Пройдя вглубь трущоб, когда в нос ударил знакомый запах помоев, в голове визрона окончательно закрепилась мысль сжечь здесь все дотла.
Рано или поздно на ее пути должен был кто-то встретиться. И вот, первый избранник судьбы. Он лежал на земле, а рядом валялись пустые бутылки, с негромким звоном сталкиваясь из-за ветра. Ловя себя на такой избитой мысли, что проспиртованное тельце будет хорошо гореть, Азазель поднимает незнакомца за ворот его футболки, попутно поджигая ее. Жертва, судорожно пытающаяся понять происходящее, начала выкрикивать что-то, что девушка явно не желала слышать и пропускала мимо ушей. Визрон обхватывает голову мужчины руками, впиваясь большими пальцами в его глазницы. По пустому переулку раздался душераздирающий крик. Упивающаяся кровоточащим зрелищем, седовласая бросает бьющееся в конвульсиях тело обратно на его законное место.
Наконец она дошла до более оживленного места. Приковывая к себе взгляды, девушка аккуратно коснулась деревянных конструкций торговцев, отчего лавки стали вспыхивать одна за другой, цепляя за собой не особо расторопных торгашей.
Внезапно что-то ударяет палача по голове. От разочарования Азазель приглушенно зарычала и, обернувшись, увидела своего опекуна. Регир, словно никогда и не умирал, уверенно держал в руке нож. Халцедоновые глаза округлились от недоумения и тогда мужчина стремительно нанес удар в ребро.

Грязный, серый город, окутанный болезненно-бледной дымкой, как и всегда, встретил девушку своим хмурым взглядом чёрных окон и безжизненных неоновых светодиодов. Проходя через однотипные улочки, девушка достигла одного из самых бедных уголков мегаполиса. Множество бедных душ, волею судьбы оказавшихся заложниками такой несчастной жизни, сквозь алую пелену неистового гнева виделись Азазель лишь безликими тенями, ничтожными червяками, которые живут лишь для того, чтобы быть раздавленными. Схватив первого попавшегося в её горящие руки, она воспламенила бренное тело смутно знакомого ей регира, бездушно лишила того зрения и бросила на грязный городской асфальт, не обращая ни капли внимания на орущее в агонии существо. Азазель непоколебимо двинулась далее, учиняя всё больше и больше бесчинств, пока удар сзади не заставляет ту на миг очнутся от состояния бешенства.

Пред её взором предстал тот самый регир, что был убит её новым краснокожим знакомым ранее. И это был тот же регир, которого та, казалось, испепелила минутой ранее. Глядя ей прямо в глаза своими окровавленными глазницами и безумно смеясь, он, всё ещё обвитый языками пламени, выхватил откуда-то нож и вонзил его девушке прямо между рёбер.
Но не кровь вытекала из раны Азазель, а кипящая лава струилась из пореза, капая на землю и тут же превращаясь в безжизненный камень. Визрон не чувствовала боли от ножа в её ребре, но ощущала, как силы постепенно покидают её тело. Огонь, что вился вокруг неё, словно обезумевшие змеи, потух. Но регир не намерен был останавливаться на достигнутом. Громки хрустнув своими почерневшими от гари костями, он враждебно двинулся на девушку, и та почувствовала, как её обуревает страх. Глаза её отчима пылали кровавым пламенем, а когти на руках увеличились в несколько раз. Судя по его истеричному смеху сумасшедшего, ему уже невозможно было сделать больнее.

На мгновение оглянувшись по сторонам, девушка бы заметила несколько улиц, по которым она могла бы двинуться. Одна вела в начало пути, туда, где началось это безумие. Вторая, самая близкая к Азазель, куда-то в тёмный переулок, откуда было отчётливо слышно биение сердца. Третья же дорога тянулась к какой-то высокой башне, на глазах перестраивающейся из одного строения в другое.
В тот же момент девушка ощутила, как что-то тёплое пульсирует у неё в руке. Раскрыв ладонь, она увидела странную заколку с острым, словно рыбья кость, наконечником и символикой черв на обратной стороне. Казалось, она, как и тот ключ ранее, бьётся в ритм её собственного сердца.

- ...Не чудовище... - снова просвистел ветер, разгоняя по всему городу пламя, родившееся по воле опалённой девушки.

[Кара]

Азазель охватило жуткое чувство ужаса, смешанное с безудержной яростью от собственного бессилия. Визрон ощущала, как языки ее пламени на мгновение взметнулись вверх и резко погасли, словно ветер развеял их по душному воздуху Шаура-Харау. Леденящий страх разогнал мороз по венам, заставляя еще недавно кипящую кровь застыть в жилах.

Девушка медленно отступала назад, не в силах отвезти взгляд от регира, чьи глаза превратились в два кровавых бассейна. Собрав все свои последние крупицы сил и отваги, Азазель метнулась в сторону ближайшей улицы. Визрон тщетно пыталась возродить свое пламя, но способности покинули ее, а мощи оставалось лишь на бегство. Не оборачиваясь, седая бежала в сторону неизвестности. Чем больше она приближалась к переулку, тем громче ритм ее сердца бил по ушам.
Светлоглазая уперлась в тупик. Мечась из стороны в сторону, жадно глотая воздух, она в панике пыталась сообразить, как ей действовать дальше.

Обернувшись назад, Азазель столкнулась с серой кирпичной стеной, вздымающейся в бескрайнюю высь, в звездное небо, как и остальные три. Обессиленная, она села на холодный бетонный пол, закрыв глаза и прижимая руки к ушам, пытаясь тем самым заглушить стук, источник которого до сих пор оставался неизвестным. В голове образовался вакуум. Течение времени для нее исчезло где-то внутри этого куба.

Ей было не ясно, когда точно пропал этот пульсирующий звук. Она словно провалилась в сон. Однако гробовая тишина заставила ее открыть глаза. Где-то далеко на небе сияла полная луна, заливая весь короб своим серебряным светом. Взгляд седовласой приковала кровавая дорожка, диагональю проходящая от нее самой до другого угла, в котором находился несуразный силуэт. Не имея и малейшего предположения, Азазель встала на ноги и прошла по следу, все еще сжимая заколку в ладони, в надежде, что та послужит ей оружием. Рано или поздно это пришлось бы сделать, ведь она один на один с неизвестностью в кирпичной коробке.

Напротив визрона валялся черный шар. Голова ее разрывалась от происходящего безумия, наливаясь свинцом. Отчего-то она знала, что ей придется его коснуться, иного выхода седовласая не видела, ведь иначе все осталось бы по-прежнему.
Куб.
Пустота.
И ничтожество.

Азазель подняла шар, пытаясь найти хоть малейшую связь с заколкой. Но стоило ей моргнуть, как в руках она уже держала окровавленное, все еще бьющееся сердце, а из его сосудов продолжала струиться кровь. В ужасе выронив его, девушка отпрянула. В слепой панике визрон кинулась вытирать руки от крови, все сильнее размазывая ее и до сих пор не понимая, что это была ее собственная кровь. Ребра девушки были рассечены и разведены в стороны, подобно кровавому орлу, открывая вид на ее внутренности. Однако Азазель совсем не чувствовала боли, лишь страх, леденящий ее душу. Что ж, видимо, если ее боль отступила, страдать ей придется иначе. Ты ведь не чудовище, Азазель? Значит за чужие жизни придется платить.

[Пепельный]

Девушка медленно отступала назад, не в силах отвезти взгляд от регира, чьи глаза превратились в два кровавых бассейна. Собрав все свои последние крупицы сил и отваги, Азазель метнулась в сторону ближайшей улицы. Визрон тщетно пыталась возродить свое пламя, но способности покинули ее, а мощи оставалось лишь на бегство. Не оборачиваясь, седая бежала в сторону неизвестности. Чем больше она приближалась к переулку, тем громче ритм ее сердца бил по ушам.
Светлоглазая уперлась в тупик. Мечась из стороны в сторону, жадно глотая воздух, она в панике пыталась сообразить, как ей действовать дальше.

Из последних сил Азазель побежала в покрытый неестественно плотной тьмой переулок. Впрочем, сложно было назвать это полноценным бегом. Девушке казалось, что двигается она с бесконечно медленной скоростью, словно ноги её с каждым шагом погружаются в бетонную трясину. Пылающий преследователь, тем временем, уже чуть ли не дышал ей в затылок.
- Тебе не убежать от своего прошлого! - кричал обуглившийся регир уже не своим, исковерканным адским пламенем, голосом. - Оставь надежды на светлое будущее! Ты уродливое чудовище, Азазель, и всегда им будешь!

Но девушка, либо не слушая, либо стараясь так поступить, бежала, как могла во тьму, зовущую её стуком её собственного сердца. Продвигаясь по тоненькой тропинке, едва видимой из-за наступающей со всех сторон темнотой, девушка могла ощутить на своей коже прикосновения множества изуродованных рук, почувствовать уколы чьих-то завистливых глаз из безграничной чёрной пустоты. Её обрушившиеся надежды жаждали крови этого потерянного в лабиринтах собственного подсознания существа, пробирающегося к иллюзорной цели.
Сквозь донимающие вездесущие стуки визрон слышала крики, стоны, мольбы о помощи и проклятия в её сторону от этих жалких порождений её больного сознания. Но Азазель не медлила. Она продолжила двигаться по проложенной дорожке, пока не достигла тупика. И всепоглощающее разочарование нахлынуло на неё, тяжёлым свинцом разливаясь по всему телу.
Кинжал, всё это время торчащий из её тела, покрылся ржавчиной и рассыпался в пыль, а рана стала раскрываться всё шире и шире, пока из неё не начали прорезаться несуразные ветвистые шипы и набухшие фиолетовые волдыри. Всё пространство вокруг девушки пропиталось чудовищной физической и ментальной болью

Обессиленная, она села на холодный бетонный пол, закрыв глаза и прижимая руки к ушам, пытаясь тем самым заглушить стук, источник которого до сих пор оставался неизвестным. В голове образовался вакуум. Течение времени для нее исчезло где-то внутри этого куба.

Ей было не ясно, когда точно пропал этот пульсирующий звук. Она словно провалилась в сон. Однако гробовая тишина заставила ее открыть глаза. Где-то далеко на небе сияла полная луна, заливая весь короб своим серебряным светом. Взгляд седовласой приковала кровавая дорожка, диагональю проходящая от нее самой до другого угла, в котором находился несуразный силуэт. Не имея и малейшего предположения, Азазель встала на ноги и прошла по следу, все еще сжимая заколку в ладони, в надежде, что та послужит ей оружием. Рано или поздно это пришлось бы сделать, ведь она один на один с неизвестностью в кирпичной коробке.

Напротив визрона валялся черный шар. Голова ее разрывалась от происходящего безумия, наливаясь свинцом. Отчего-то она знала, что ей придется его коснуться, иного выхода седовласая не видела, ведь иначе все осталось бы по-прежнему.
Куб.
Пустота.
И ничтожество.

Очнувшись от наполняющей всё её естество агонии, девушка увидела над головой что-то похожее на звёздное небо. На неё с абсолютно-чёрного полотна глядели тысячи болезненно-белёсых глаз, а сверкающий, словно скальпель хирурга, серп медленно, со скоростью облака, врезался в это тёмное пространство. Тонкая чёрно-алая полоса вела её к странному переливающемуся концентрированной темнотой шару, так и манящему к себе измотанную Азазель. И она двинулась к нему, повинуясь бессловесному зову. Зову крови.

Азазель подняла шар, пытаясь найти хоть малейшую связь с заколкой. Но стоило ей моргнуть, как в руках она уже держала окровавленное, все еще бьющееся сердце, а из его сосудов продолжала струиться кровь. В ужасе выронив его, девушка отпрянула. В слепой панике визрон кинулась вытирать руки от крови, все сильнее размазывая ее и до сих пор не понимая, что это была ее собственная кровь. Ребра девушки были рассечены и разведены в стороны, подобно кровавому орлу, открывая вид на ее внутренности. Однако Азазель совсем не чувствовала боли, лишь страх, леденящий ее душу. Что ж, видимо, если ее боль отступила, страдать ей придется иначе. Ты ведь не чудовище, Азазель? Значит за чужие жизни придется платить.

Приближаясь к таинственному предмету, стук сердца, покинувший девушку минутой ранее, вновь возобновил свою утробную песнь, ускоряясь с каждым шагом. Погрузив в покрытый чёрной дымкой шар свои пальцы и подняв его над землёй, опалённая ощутила, как в ней нарастает тревога, страх и самая настоящая паника. Туман рассеялся, и Азазель узрела в своих ладонях бьющееся сердце, испускающее из себя фонтанчики чёрной как смоль крови, растекающейся у неё по рукам. Бросив орган на землю, девушка отступила на шаг назад и увидела, как из её раскрытых рёбер струится красный целый ручей, тянущийся к пульсирующему сердцу. На глазах визрона кровавые реки оплетали бьющийся в агонии орган, словно полотна красного шёлка. Алая фигура обретала форму, и до Азазель дошла пугающая до дрожи ясность того, кому этот силуэт принадлежал.

Когда пред опалённой предстала её давным-давно покойная сестра, мир вокруг раскололся на части. Земля под ногами вздрогнула и покрылась глубокими трещинами. Громыхнул гром, и из свинцовых туч полился фиолетовый дождь. Пространство вокруг вспыхнуло ярким пламенем подобно спичке, и ало-бурая каменная поверхность под ногами треснула и разлетелась на множество кусочков, обнажая глубокую пропасть, горящую синим огнём. Но перед глазами Азазель была лишь одна она, её родственная душа, сгоревшая по доброй воле её сестры. С ног до головы покрытая жидким слоем крови, она истошно закричала и, оскалив свои маленькие, но острые зубы, прыгнула на Азазель.