Ничто не предвещало

[Space Hvoyda]

Мартини "Вульторский Флирт"

Вот же ирония, Ингульда подожгла вулторовца алкоголем произведенным в Вульторо. Похоже цель этого "величайшего похода" была достигнута, у неё в руках был самый настоящий святой грааль, с парой глотков которого, она сможет наконец-то выйти на одну волну с творящимся тут безумством, не правда ли? И что что этот "святой грааль" из Вульторо? "Дакакяразница если Вульторо на самом деле и есть Конфедерация?"

П-п-пмги ему... Прошу тебя, помоги, ПОМОГИ! ПОМОГИ!

Арисанка хлебнула из горла несколько глотков долгожданного мартини, вкус был слегка терпким, но в такой ситуации было немного неправильно жаловаться, особенно учитывая то что бутылка досталась ей за даром. Безумство творящееся в комнате стало выглядеть более четко, словно внутри Ингульды заглушилась эта внутренняя метушня и растерянность, разум ощущался чистым, а может и руки более послушны. Безумный кальковец что бросался разными предметами в барную стойку и за её пределы, видился девушке элементом что на данный момент больше нарывается на очередные неприятности, чем помогает, его энергию точно следовало бы перенаправить.

— Ей хватит бросаться этим дерьмом, только хуже все сделаешь! Да-да сейчас осмотрим его рану, ты лучше пока поищи какие-то бинты или ткани, это бар тут должна быть аптечка на странные случаи, если есть этиловый спирт то тащи сюда, если нет, то водку, если не найдешь ничего из этого, то и подойдёт моя бутылка с мартини — прокамандовала арисанка

Ей было привычно раздавать приказы, не удивительно, с её то должностью, правда эффективность этой "операции" зависла не только от того насколько скоординировано будет действовать кальковец, но и то в каком положении был раненный кальковец. Ингульда села на колени, сняв некоторый слой одежды с раненного она начала изучать само место попадания пули, не забыв просмотреть и обратную сторону, если пуля прошла насквозь, то шанс помочь этому переастому ничтожеству был значительно выше нуля

[Дух]

Ингульда села на колени, сняв некоторый слой одежды с раненного она начала изучать само место попадания пули, не забыв просмотреть и обратную сторону, если пуля прошла насквозь, то шанс помочь этому переастому ничтожеству был значительно выше нуля

Пули действительно прошли насквозь.

— ...я всего лишь курьер... Я не... Я не делал... Я всего лишь курьер...

[Лист]

— Ей хватит бросаться этим дерьмом, только хуже все сделаешь! Да-да сейчас осмотрим его рану, ты лучше пока поищи какие-то бинты или ткани, это бар тут должна быть аптечка на странные случаи, если есть этиловый спирт то тащи сюда, если нет, то водку, если не найдешь ничего из этого, то и подойдёт моя бутылка с мартини — прокамандовала арисанка

Кальковец не придавал особого значения словам арисанки и продолжал обшаривать полку. Наконец он перестал хватать и бросать на пол предметы и вытащил из-за стеллажа какой-то толстый контейнер, прижал его к груди. Спина инорасника согнулась под значительной тяжестью коробки. Понимая, что донести её он не сможет, кальковец бросил контейнер на пол и стал толкать его по полу. Через несколько секунд аптечка была уже у ног Арисанки

[Дух]

Через несколько секунд аптечка была уже у ног Арисанки

По какой-то причине "аптечка" была заварена.

[Лист]

По какой-то причине "аптечка" была заварена.

Дотолкав аптечку до нужного места, кальковец в спешке присел и развернул коробку лицом к себе. Да... Этот контейнер он видел перед собой уже так много раз... прочный, шершавый на ощупь, покрытый царапинами и многочисленными вмятинками, с неаккуратно напечатанными пластиковыми клапанами, которые всегда резали руки...
Но времени оставалось все меньше, бармен снова присел и чуть придавил пальцами рук ребристые формованные кусочки пластика, служившие заклепками в коробке. Та не открылась. Бармен придавил клапаны ещё, ещё и ещё раз... — что?.. — очень тихо удивился кальковец. Чтобы удостовериться, что дело не в нем, бармен еще несколько раз придавливал клапаны, увеличив силу нажатия и...

И ТУТ ОН ВСПОМНИЛ

Станция. Станция. Станция. Каждый день одно и то же. Каждый день следить за баками, каждый день выбрасывать мусор, обжигать свои пальцы от едкой тлиамонной кислоты для коктейлей, принимать идиотов и бомжей у стойки, разговаривать с ними, плясать, изворачиваться, шутить, натягивать на себя надменную улыбку, слышать гадости в свой адрес... А потом проглатывать обиду, стоять, прислонясь уставшей спиной к окну с бокалом и натиркой в руке, и смотреть на звезды, пойманные навеки в паутину космоса и луну. Эту настолько ненавистную ему луну, никогда не меняющуюся, никуда не сдвинувшуюся. Все тот же безжизненный камень, который хотят озеленить. Или лучше сказать "хотели"? Сколько времени прошло? Сколько мух пировало на плакатах, когда-то так радостно развешенных по всем углам? Ваша новая жизнь! Начните все с самого начала за сущие копейки! И он тоже тогда радовался и со всем персоналом страстно шутил про это проклятое место и как радостно будет, когда он оттуда выберется...
Но вот он снова в очередной раз встает с неудобной койки, приводит себя в порядок, одевается и идет к стойке.

Станция. Станция. Станция...

И вдруг, удачная случайность. В отделе сверху произошла смена персонала, а бармен еще не получил свою зарплату за предыдущий трудовой промежуток. Он помнил залу обставленную дешевой искусственной зеленью и запах пластмассы и старой ткани, а также легкий намек на запах мусора, отсек для утилизации которого по воле проектировщика располагался в верхней части станции. А в самом конце дверной проход с большой светящейся кнопкой слева, словно лифт. Он все это помнил.

— Я пришел к вам чтобы...
— Я знаю, зачем вы здесь. Подойдите.

...

— Спасибо... — Бармен засеменил к выходу, но крупный нелюдь в кресле внезапно поднял свой взгляд от большого экрана и негромко сказал. — Послушайте, у меня к вам предложение. Вам не стоит пока никуда уходить. — Кальковец обернулся. Он был удивлен. Нечасто ему приходилось разговаривать с высокопоставленными, в какой-то относительной степени успешными людьми за исключением обыденных формальностей, которых в работе было не избежать. — Я... Я слушаю вас. — с ноткой недоумения в своем голосе произнес бармен. И тогда нелюдь в кресле сказал: "Как вы знаете, у нас недавно сменился кабинет. Я — новый представитель лица этой станции, и у меня есть одна деликатная проблема, которую я бы хотел с вами обсудить. Видите ли, по нынешним стандартам безопасности наш бар оборудован некоторыми мерами безопасности и предосторожности... Я бы хотел неофициально проверить все на соответствие с правилами. В связи с некоторыми обстоятельствами, я не могу это сделать официально, но с вашей помощью я могу все устроить. Всё, что от вас требуется, это незаметно оставить свой пост на один час, пока мои ребята совершают проверку. Естественно, вы можете рассчитывать на щедрое вознаграждение, и под словом "щедро" я подразумеваю очень большую финансовую сумму... Вы согласны?
— бармен был обескуражен и насторожен одновременно. Официальные проверки никогда не добирались до бара, а внутренние обходы помещений ограничивались замечаниями на слишком большой слой пыли на картинах. Кальковцу было понятно, что если он ответит положительно, случится что-то незаконное, но шанс заработать крупные деньги так манил простого работника кафетерия. Шанс убраться к черту с этой проклятой дыры, подальше от выпивох и наемников, покрытых грязью с головы до ног. Нужно лишь только понять, куда лететь... Да, бармен прекрасно помнил всё, что тогда случилось. Лучше всего ему запомнился его ответ, который он с комком в горле тогда невнятно проговорил начальнику.

— Да... Да, я согласен

[Space Hvoyda]

— Кур-беш! Да ты щасливчик — решила обрадовать своего "пациента" Ингульда — у тебя есть шанс выжить.

Факт того что рана была сквозная позволил Ингульде вообще работать над спасением кальковца, правда наличие лазера очень сильно упростило бы задачу, можно было бы просто прижечь кровоточащую рану, но это был не единственный путь для его спасения. С закрытой же аптечкой арисанка ничего не могла поделать, как и похоже другой кальковец, она хотела уже выругаться от этой ситуации, но решила сдержаться, все же как представитель высшей расы, нужно хоть попытаться быть сдержаннее в своих высказуемых эмоциях

— От запаяной аптечки толку не будет, поищи салфетки, мне надо смочить их и остановить кровь — сказала она смотря на бармена

[Лист]

— От запаяной аптечки толку не будет, поищи салфетки, мне надо смочить их и остановить кровь — сказала она смотря на бармена

Бармен, казалось, ничего не видел и не слышал перед собой, а просто сидел на корточках с выпученными глазами и смотрел на контейнер. Руки кальковца впились в коробку и так неестественно сильно сжали пластиковые заклёпки, что те с треском вылетели. Правда, открыть аптечку это действие никак не помогло. Дыхание птицеподоба участилось, его клюв быстро, но размеренно раскрывался и закрывался. Пальцы инорасника постепенно налились багровым цветом от кровоточащих порезов

[Space Hvoyda]

— Ей, ты меня слышишь? салфетки — снова повторила арисанка, перед этим щелкнув пальцами
два раза, дабы проверить насколько вообще бармен был в адеквате

[Дух]

— Г... Г... Г-г... га... гар... гарен... не говорите... иби...жо... — бормотал раненный.

[Лист]

— Ей, ты меня слышишь? салфетки — снова повторила арисанка, перед этим щелкнув пальцами
два раза, дабы проверить насколько вообще бармен был в адеквате

—Са... Сал-л-Фетки... Салфетки... — на вид кальковец был чем-то очень смятен, шокирован от чего-то сильнее, чем от хаоса, воцарившегося в баре. Кальковец медленно распрямился, но, через мгновение придя в себя, снова согнулся. Изредка до стойки долетали шальные пули, лазерные лучи, плазма и прочие гадости, и инстинкт самосохранения быстро пересилил глубокую душевную неуравновешенность. Бармен попытался очистить свою голову и просто понять, что от него требуется.

Чем-то нужно остановить кровь... Бинты? Они ТАМ. Салфетки? Не подойдут, они растворяются в воде... Натирки? Они гладкие. Почему бы и нет?

Кальковец пробрался через груду мешков и разбитых бутылок, иногда с хрустом наступая на осколки стекла, и дошел до раковины. Оставалась одна проблема — никакого выступа между раковиной и залом не было, а все натирки сушились на самой столешнице. Понимая, что ему придется рискнуть своей жизнью, кальковец замешкался.

— Г... Г... Г-г... га... гар... гарен... не говорите... иби...жо... — бормотал раненный.

Бармен повернул головой в сторону двух нелюдей и видел, как его товарищ что-то бормочет, затем снова поднял клюв. Состояние его друга было действительно плачевно, и, по-видимому, единственным шансом на искупление вины стала эта несчастная раковина. Содрогаясь от страха, кальковец медленно поднял обе руки на стойку, и вдруг резко, зажмурив глаза и мыча как душевнобольной, стал скрести руки по углублению, отчаянно пытаясь нащупать куски гладкой ткани и одновременно стараясь держать голову как можно ниже...

На летальность персонажа согласен, на продолжение игры тоже согласен

[Space Hvoyda]

Арисанка смотрела на бармена кальковца, словно на странную картину в музее: полное недоумение того как она там оказалась и томные нотки взгляда к её автору. Кто же был этим "автором" сходящего с ума кальковца было трудно сказать, особенно учитывая факт повального атеизма среди арисан, но однозначно она верила что творец у них был разный ибо сама мысль что природа способна создать нечто подобное будоражила в негативном смысле арисанку.

[Дух]

Бармен повернул головой в сторону двух нелюдей и видел, как его товарищ что-то бормочет, затем снова поднял клюв. Состояние его друга было действительно плачевно, и, по-видимому, единственным шансом на искупление вины стала эта несчастная раковина. Содрогаясь от страха, кальковец медленно поднял обе руки на стойку, и вдруг резко, зажмурив глаза и мыча как душевнобольной, стал скрести руки по углублению, отчаянно пытаясь нащупать куски гладкой ткани и одновременно стараясь держать голову как можно ниже...

Раковина была мокрая и скользкая. Никто не хранил в ней салфетки, как ни странно.

Бой как будто бы стихал, возможно от того, что стоящих на ногах нелюдей с каждой минутой становилось всё меньше, как и патронов в оружии. По помещению перестал плясать преломлённый стаканом лазер. Крики сменялись на хрип.

[Лист]

Бармену было очень страшно несмотря на то, что обстановка в баре постепенно утихомиривалась. Кальковец только чуть выше приподнял голову. С бешеной скоростью глаза инорасника забегали по столешнице. Справа от раковины красовалась сушилка для тряпок, два или три раза простреленная насквозь. Кроме того, какой-то доброжелательный гражданин оставил в пластиковом корпусе даже кучный заряд дроби. Бармен не медлил. Он выхватил наугад несколько сухих лоскутов ткани разных сортов и открыл кран с водой, в спешке смочил сжатый в руке комок, затем пригнулся и стремглав понесся к арисанке.

Через мгновение тряпки (чистые и мокрые, но в некоторых местах дырявые) уже были у незнакомки на расстоянии протянутой руки.

[Space Hvoyda]

Тряпка... Арисанка могла лишь надеяться что она не являлась половой ибо что может быть лучше чем нанести ещё больше бактерий в кровоточащую рану, не так ли? Возможно следовало бы задать такой вопрос у бармена, но Ингульда в этой напряжённой ситуации не подумала про это, она приняла самую сухую, не дырявую и чистую тряпку из предложенных клювастым. Она взяла тряпку и положила пока что её на бутылку, перед оказанием помощи, следовало решить ещё один вопрос

— Слушай меня, конфедерат-кальковец — начала Ингульда — я обработаю рану и остановлю кровь, но для начала тебе надо отдать мне свой пистолет. Будет очень больно, но если ты в приступе боли начнёшь палить из всего что только можно, то умрем мы все. Ты выживешь, но мне нужна такая гарантия безопасности

[Дух]

— Слушай меня, конфедерат-кальковец — начала Ингульда — я обработаю рану и остановлю кровь, но для начала тебе надо отдать мне свой пистолет. Будет очень больно, но если ты в приступе боли начнёшь палить из всего что только можно, то умрем мы все. Ты выживешь, но мне нужна такая гарантия безопасности

Раненый никак не реагировал на слова, продолжая бормотать неразбериху:
— Я видел... Чего вам и не снилось... На подступах... к Корову...

[blank]

За барную стойку пришлепала пара маленьких чёрных косточек. Существо выглядело низеньким и иссушенным, а в пустых глазках лишь светились два безвольных синих огонька.

— Альянси... Кляни...

Новоприбывший устремил взгляд к телу, распластавшемуся на полу. Оно горело.

— Чьто такое... эээ...

Незаметно для посетителей, в маленьких костлявых ручках возник маленький огнентушитель.
Не тратя времени зря, чёрный скелетик сделал шаг к телу и начал тушить его.

Маленький скелетик закончил тушить Призраков и убежал.

[blank]

Маленький скелетик закончил тушить Призраков и убежал.

Спустя пару секунд, на Призраке снова возник разрастающийся огонёк.

[Space Hvoyda]

— Да, хорошо, а теперь дай пожалуйста свое оружие

[Дух]

— Да, хорошо, а теперь дай пожалуйста свое оружие

Бормотание становилось всё тише, кажется, кальковец вырубался.

[Лист]

— Да, хорошо, а теперь дай пожалуйста свое оружие

Бормотание становилось всё тише, кажется, кальковец вырубался.

Бармен устал смотреть на происходящее. Он самостоятельно попытался выхватить бластер из рук кальковца. — Да сделай уже ЧТО-НИБУДЬ! ПЕРЕСТАНЬ С НИМ РАЗГОВАРИВАТЬ, ОН НЕВМЕНЯЕМ, НЕ ВИДИШЬ?? — отрывисто прокричал бармен.

[Space Hvoyda]

— Ладно... — сказала арисанка пожав плечами.

Забрав к себе пистолет пулемёт, она принялась смоченной спиртом тряпкой рану, дабы обеззаразить рану, после быстрой процедуры, с двух сторон, арисанка достала из своего заднего кармана неиспользованный тампон и засунула ему прямо в рану

— Это должно остановить кровотечение. Но мне нужно что-то плотное чем ему можно перемотать рану. У тебя есть ненужный фартух или типа того? — обратилась Ингульда к кальковцу-бармену который был в сознании, в отличие от своего сорасника

[Лист]

Бармен не отрывая глаз разглядывал дыры от сквозных пуль на теле товарища. Вид крови и открытых тканей тела не на шутку пугал инорасника, но ещё и завораживал до такой степени, что прекратить смотреть он не мог.

Забрав к себе пистолет пулемёт, она принялась смоченной спиртом тряпкой рану, дабы обеззаразить рану, после быстрой процедуры, с двух сторон, арисанка достала из своего заднего кармана неиспользованный тампон и засунула ему прямо в рану

Бармен все глядел на ранения выпученными глазами и тихо сопел. Он сильно устал и не мог нормально воспринимать происходящее. За процедурой карлик тоже не следил, потому он не обратил должного внимания на тампон, засунутый в рану.

— Это должно остановить кровотечение. Но мне нужно что-то плотное чем ему можно перемотать рану. У тебя есть ненужный фартух или типа того?

Инорасник наконец вышел из транса. Он обернулся и взглянул на дверь, за которой бушевал пожар. — Все фартуки на кухне — тихо ответил незнакомке бармен. — Лежат-.. Лежали в сушилке, мы решили все постирать — Голос карлика стал негромким и робким, его едва можно было расслышать. Интонация из яростной превратилась в невнятную. Очевидно, бармен был растерян. — Я могу отдать свой, но он весь в саже... Смотри... — инорасник снял с себя тонкий, хлипко сшитый фартук из грубой на ощупь ткани и протянул его арисанке одной рукой. Бармен не врал. Действительно, вся лицевая сторона зелёного халата выглядела черной от гари.

[ЕрΛΛаI{о]

Травмированный фанатик с трудом очнулся и, подобрав целой рукой раскуроченный бластер, пытался понять, где он и что происходит.

[Дух]

Травмированный фанатик с трудом очнулся и, подобрав целой рукой раскуроченный бластер, пытался понять, где он и что происходит.

Вокруг происходила бойня за идеалы. Правда, самый её пик кетерон пропустил. Осталось лишь дюжина самый крепких нелюдей с каждой из сторон, лениво перестреливающихся и мутузящих друг друга в углу бара. У большинства закончились боеприпасы, а кто-то просто устал. Огромный тяньгук, символизирующий дух Конфедерации осел у стены и не шевелился.

Весь бар был усеян стеклом, мусором, телами и обломками мебели, лишь столы из хриханского металлопластика оставались невредимы. Дымок от тлеющей одежды неторопливо полз в направлении вентиляции.

Кто победил было непонятно.

[боби]

Огромный тяньгук, символизирующий дух Конфедерации осëл у стены и не шевелился.

... но если приглядеться, это был не таньгук.

У стены сидел залитый кровью орликс, от перьев до костей, окрашенный чужими и собственными соками в красный цвет.

Что же до таньгука... возвышаясь над стопками окружающих его обессилевших тел, гигант из последних сил боролся с кем-то на вершине неопрокинутого стола. В руках его противника гранёным стеклом сверкала лазерная винтовка, пытаясь вытолкнуть бугая обратно на сушу.


...


К слову о гранёных стаканах...

Издав послдний вздох, металлическая рука хэби рухнула на пол, выкатывая из потайного отсека плазменную гранату, что начала обратный отсчёт, покатившись в сторону остроумного маньяка со стаканчиком...

...

А таёмер всё тикал... И тикал..... И тикал............

Граната продолжала катиться. Прямо под стол с таньгуком и лазерным террористом.